Пережить ночь - стр. 18
Но это не повлияло на ее любовь к кино. Или к картинам, как она до сих пор их называла, как будто была ходячим говорящим заголовком Variety[11].
– Давай посмотрим картину, – предложила она Чарли в ту первую тяжелую ночь, когда они обе были слишком подавлены горем, чтобы что-то делать, и, совершенно шокированные, просто сидели молча.
Чарли совсем этого не хотелось. В то время она еще не была большой поклонницей кино, несмотря на то что всегда знала, откуда взялось ее имя. То было дело рук бабушки Нормы. Она питала слабость к Хичкоку и привила эту любовь матери Чарли.
– Тебе станет легче, – продолжила бабушка. – Поверь мне.
Чарли уступила и присоединилась к ней; лежа на диване, они смотрели старые фильмы всю ночь, до рассвета. Персонажи разговаривали грубо, курили и пили виски стакан за стаканом. Даже женщины. Убийства, обманы и взгляды украдкой, полные вожделения настолько, что щеки Чарли заливались краской.
Еще лучше были беглые комментарии бабушки, благодаря которым Чарли мельком увидела ее голливудские дни.
– Хороший парень, – сказала она об одном актере. – Но слишком много пьет.
– Однажды ходила с ним на свидание, – поведала она о другом. – Как по мне – уж слишком распускает руки.
Когда утреннее солнце следующего дня начало просачиваться сквозь жалюзи в гостиной, Чарли поняла, что бабуля была права. Ей действительно стало легче. Все эти бурлящие эмоции – боль, ярость, печаль, такая густая и вязкая, что она думала, будто утонет в ней, как в зыбучих песках, – на некоторое время оставили ее.
Также они смотрели фильмы до рассвета всю следующую ночь.
И следующую ночь.
И еще одну после той.
Когда Чарли осознала, что они используют кинематографическую фантазию, чтобы убежать от своей ужасной реальности, было уже слишком поздно. Она попалась на крючок.
В тот день, когда хоронили ее родителей, все казалось невероятнее, чем в жизни. Закрытые гробы бок о бок стояли в церкви в огромном пятне солнечного света, окрашенного витражами. Цветы в вазах позади взрывались яркой радугой, отлично контрастируя с одетыми в черное скорбящими, которые обмахивались из-за июльской жары веерами. Когда они собрались у могилы, небо буквально поражало своей пронзительной голубизной. Дул легкий ветерок, с которым доносились звуки евангельского хора. Внешне все было очень красиво, степенно и благочинно. Чарли испытывала огромнейшую печаль и в то же время какое-то внутреннее спокойствие. Она знала, что как бы тяжело ей ни было, она справится с этим.
После похорон она спросила бабушку Норму, знает ли она название гимна, который пел хор, когда гробы ее родителей опускали в землю.