Перезагрузка - стр. 21

Двадцать два сбился на нестерпимо медленную трусцу.

– Две минуты идем, одну бежим, – вздохнула я.

Он кивнул, судорожно глотая воздух. Мне пришлось признать, что я и сама не слишком настроена бегать в это утро. Хотелось прерваться.

– А ты хорошо бегала, когда попала сюда? – спросил он, когда восстановил дыхание.

– Нормально. Лучше тебя.

– Ну, это не сложно, – улыбнулся он. – Сколько тебе лет?

– Семнадцать.

– И мне. Мы тут надолго? А где-нибудь есть заведение для взрослых? Я ни разу не видел пожилых рибутов.

– Не знаю.

Я сомневалась в этом. К двадцати годам рибуты переставали возвращаться с заданий. Может, их переводили куда-то еще.

А может, и нет.

– Откуда ты? – спросил он.

– Из Остина.

– Я тоже. – Он просиял, словно у нас было что-то общее.

– Мы из разных Остинов, – скупо сказала я.

– Не понял? – нахмурился он.

– Ты из рико. Я из трущоб. Мы из разных Остинов.

Я никогда не видела рико – только отблеск огней над стеной, которая нас разделяла, но повидала другие Соединенные города Техаса. Нью-Даллас. Ричардс. Бонито. Несколько сотен квадратных миль посреди Техаса – вот все, что осталось от большой страны, которую мои родители знали в детстве. Корпорации удалось спасти от вируса и последующих нападений рибутов только Техас.

– Ах да. Я никогда не бывал в остинских трущобах, – признался Двадцать два. – То есть только раз, когда родители отвезли меня в больницу. Но я был в бреду и ничего не помню. Как думаешь, меня пошлют туда на задание? Мне бы хотелось повидать родителей. И брата. Ты видела своих родителей после Перезагрузки?

– Мои родители умерли вместе со мной.

– Ох, извини, – сказал он и посерьезнел. – Их… тоже застрелили?

– Да, – отрезала я, не желая обсуждать эту тему. – И ты не увидишь своих. Рибутов не посылают в родные места. Это смущает людей.

– А бывает, чтобы рибуты взяли да и куда-нибудь ушли?

Я хмуро посмотрела на него:

– Конечно нет. Даже если они захотят, их найдут. В изоляторе всем вживляют маячки. Наше местопребывание всегда известно.

Он вытянул руки:

– Где маячок? Ничего не помню.

– В том-то и дело. Мы не знаем, где он находится.

– Ах вот оно что, – ответил он чуть огорченно. – Но в других городах ты все-таки побывала?

– Побывала.

– Это же здорово! Если бы не Перезагрузка, мы так ничего бы и не увидели, кроме Остина.

– Ты будешь работать? – сказала я.

Салаги всегда спрашивали о поездках в другие города. Редкие выезды на особые задания были единственным преимуществом рибутом. Опасаясь распространения вируса, КРВЧ давным-давно запретила любые «путешествия», и этот закон действовал по сей день. Но в то утро мне было не до его расспросов. У меня и так голова шла кругом.