Перезагрузка - стр. 33

– Я, Владимир Петрович, сам бывший офицер, – перебил Петрухин. – Так что отлично вас понимаю. И то, что вы сейчас назвали нонсенсом, лично я называю гораздо более грубым словом – «блядство». Большое государственное блядство.

Кап-два улыбнулся. Некоторое напряжение первой минуты знакомства, похоже, прошло.

– Согласен, Дмитрий Борисыч. Грубо, конечно, но в целом верно.

– Ну да вернемся к «Магистрали». Как вас туда занесло?

– Через контакты по службе. Там же замом Игорь Васильевич Строгов трудится. А он из наших – тоже флотский. В охране «Магистрали» таких как я еще несколько человек – крутимся, подменяем друг друга…

– Понятно. Ну что ж, расскажите, Владимир Петрович, про тот день. Хорошо его помните?

В строгом соответствии со своей фамилией кап-два почернел:

– Да его хрен забудешь… В общем, смена у нас начинается в 10.00… По выходным в офисе, как правило, никого нет, самая спокойная вахта… А тут около одиннадцати вдруг заявился Тищенко… Он такой, знаете ли, очень неприятный человек… хм… был. Грубый, приблатненный. Нехорошо, конечно, так про покойника-то, но из песни слова не выкинешь… Он пришел и сразу прошел к себе.

– Тищенко не показался вам взволнованным или, там, странным?

– Да нет. Как всегда… Я и видел-то его всего несколько секунд. Сказал ему: «Добрый день». Он что-то буркнул в ответ и – прошел к себе. А спустя буквально пару минут появился Игорь Васильевич и некий мужчина с ним. Молодой, лет двадцати пяти… в длинном черном пальто и вязаной шапочке, в серо-красных кроссовках.

– Вы хорошо его запомнили? Сможете опознать?

– Думаю, смогу. У меня память на лица крепкая. Я ведь на крейсерах служил, а там экипажи огромные. Как матросиков различать? Все в форме, все одинаковые – только в лицо… Запомнил я этого убивца. Да и вообще – трудно его не запомнить.

– Что? – встрепенулся Петрухин. – Приметы какие-то?

– Да нет, без каких-то особых примет. Нормальные, правильные черты лица… Но вот характер! Характер у мужика несомненно присутствует.

– А как вы это определили?

Черный задумался, потом сказал:

– Трудно объяснить… Но я убежден, что прав. Хребет у него крепкий. Я всю жизнь с людьми работаю, научился понимать кто есть кто. Знаете как бывает? Приходит на корабль молодежь, и сразу видно, кого замордуют и шестеркой сделают, а кого нет. Так что глаз у меня наметанный.

– Хорошо, – кивнул Петрухин. – А что дальше?

– Дальше? Они вошли. Игорь Васильевич поздоровался, а тот – второй – нет… И они прошли к кабинету Тищенко. Я вообще-то обязан всех посетителей фиксировать в журнале, но поскольку этот убивец пришел с самим Строговым, то…