Перестрелка. Год девяносто первый - стр. 26
Возвращаясь домой после приятной встречи, продолжавшейся почти сутки, Теремрин с удивлением увидел колонны военной техники, которые шли от столицы.
«Неужели всё кончилось?» – подумал он и включил радио.
Накануне ещё эфир был забит сообщениями о деяниях ГКЧП, и по тону комментаторов было не понять, за кого они. Видимо, крепко ещё сидел в них внутренний цензор, не решались порицать тех, кто отважился прекратить безобразные преобразования, охватывающие страну.
Он уехал на рандеву, заранее, ещё до событий 19 августа назначенное, и отменять его не стал, потому что не видел никакой своей роли в событиях.
Правда был один любопытный момент… Заглянул он к знакомым в одну редакцию. Там небольшая группа из трёх или четырёх человек собиралась куда-то, словно на охоту или рыбалку. Укладывали продукты в рюкзаки.
– Пойдём с нами, – стал звать приятель.
– Зачем? – спросил Теремрин.
– Как зачем? Ельцина от путчистов защищать. Белый дом отстаивать!
– Ельцина? И от кого же?
– От Горбачёва и от путчистов.
– Два сапога пара, – усмехнулся Теремрин.
Во-первых, он сам понимал театральность постановки, во-вторых, только утром ему позвонил отец и попросил срочно приехать к нему.
– Что случилось? У меня дела.
– Где дела? Какие дела? В Москве? В центре?
– Нужно заглянуть в редакцию одну, а потом сгонять кое куда. По издательским делам, – на всякий случай сказал Теремрин, поскольку амурные его похождения отец обычно довольно резко осуждал, а он именно по амурным делам и собирался отправиться.
– Ты телевизор смотришь, радио слушаешь? Знаешь, что происходит? – уже более спокойно спросил отец.
О событиях в стране Дмитрий Теремрин, конечно, знал, но не видел возможности реально участвовать в них. Бежать защищать Ельцина к дому, названному из уничижительного обезьянничанья перед янками «белым» не имел никакого желания. У этого очередного в ряду Свердловых, Троцких, Хрущёвых и прочих «спасителей» отечества, всё было написано на физиономии. Достойный экспонат, подтверждающий точность дарвинского учения, относительно некоторой части населяющих планету особей.
Теремрин взглянул на часы. Ещё можно было успеть заехать к отцу.
Через полчаса он уже входил в отцовскую квартиру.
– Видишь, что творится?
– Положим… Ну и что?
– Заклинаю тебя, ни в какие драки не влезай. Я потому и позвал тебя, что знаю, как любишь встревать в разные истории.
– Я люблю выступать на литературных вечерах, таких, как, скажем, проводит твой приятель Валентин Лавров. Хотя они и бывают довольно острыми. Но политика не для меня – слишком дело это грязное.