Переполох в Тридевятом, или Как женить Кощея - стр. 21
– Так это же очень хорошо, что он плотник. Нам как раз нужны рукастые мужики. Вот сейчас позавтракаем с Кузьмой и поедем в город, – хитро улыбаясь, сказала задумчивая Сима. – и ты, Наська, едешь с нами!
– А как же хозяин? – радостно жуя, спросила девушка.
– А это уже мои проблемы! – твёрдо заверила её старшая из подруг.
Настя, чуть не подавившись пирогом, быстро прильнула к кружке с чаем, пытаясь не закашляться.
– Да он же нас всех в …
– В лягушек превратит? – хохотнула Сима. – Так этот вопрос мы с ним уже прояснили… Не боись, малая, живы будем – не помрём!
Когда женщины допивали чай, в дверях возникла нескладная фигура Кузьки. Сконфуженно поглядывая на сытые лица весёлых женщин, он немного стушевался, но от пирога с чаем не отказался. Быстро заглотил пару кусков и поспешил запрячь в старую скрипучую телегу, дряхлую кобылку.
– Кузька, мать твою! Сколько лет этой кляче? – воскликнула, очумевшая от её вида, Серафима. – Не иначе, ровесница Кощея.
– Так, где ж я вам молодую-то возьму? – разводя руки в сторону, воскликнул слуга.
– А ты её яблочками кормить не пробовал? – лукаво прищурив глаз, поинтересовалась Сима.
– Нет. – почёсывая макушку, ответил мужик. – Они ж хозяйские.
– А кобыла чья?
– Хозяина.
– Ну, и? – хитро приподнимая бровь, подталкивала его к правильному решению, женщина.
– Что? – недоумевая, поинтересовался Кузьма.
– Беги скорее в сад, да собери упавшие яблоки. Поверь, этой кляче они нужнее, чем Кощею.
Слуга, пожав плечами, согласился, бодро направившись в сторону сада.
Через некоторое время во дворе вместо полудохлой животины, стояла крепкая, пышущая здоровьем и красотой, молодая и резвая кобылка.
– Теперь-то мы быстро до города домчим. – с восхищением взирая на приплясывающую лошадь, сказал Кузьма.
Вся троица, усевшись на телегу, выехали за ворота замка.
– Вот это жизнь! Люба, ты даже не представляешь, где я была и что видела. Рынок раз в десять больше нашего базарчика у собеса. И чего там только нету! – восклицала Сима, эмоционально размахивая руками. – Там такие жеребцы, Любка! На дыбы встают, копытами бьют, гривы до полу, спины лоснятся, глазками хлопают, зубками щёлкают. Нам бы хоть одного такого на племя – жеребята, получились бы просто загляденье.
Любаша, охая и ахая, развесив уши, слушала подругу.
– А чуханы-то какие! От молочных до таких огроменных, что у меня чуть глаза на лоб не полезли. И козы там с овцами и коровы, и птица разная: от почтовых голубей до павлинов. А снеди различной видимо-невидимо! Но больше всего нас с Наськой наряды привлекли – вот уж где можно разгуляться! Отрезы шёлка и парчи, бусики из цветастых камушков да браслеты местного умельца. Бабы так и кружат у тех прилавков.