Переполох на Буяне (сборник) - стр. 7
Вслед за Черномором на крыльцо вышла Яга – тоже усталая, но веселая и словно помолодевшая.
Василиса к ней подошла, спросила тихонько:
– Бабушка, и впрямь никому видеть нельзя, как ты чары творишь? Ослепнуть можно?
Яга Велесовна ответила так же тихо:
– Я нарочно зевак разогнала. Ежели у меня ничего не получится, то сможем потихоньку удрать, не пришибут нас богатыри…
А потом сидела Василиса в ночи у костерка, глядела, как зеленым звериным огнем горят из мрака глаза Яги, и запоминала несущиеся из тьмы слова:
– Две сестры – заря вечерняя да заря утренняя, да братец их – мрак полночный! Вы сходитесь ко мне, Яге, Велесовой дочери, верой служить да работу исполнять! Ты, заря вечерняя, луну тучей занавесь! Ты, заря утренняя, буйный ветер уйми! А ты, мрак ночной, брат старшой, морок завей-сплети, людям очи отведи. Чтоб не видел правды ни стар, ни млад, ни сам Кощей!..
А наутро вся дружина с восхищением глядела на стену из потемневших от времени дубовых бревен, что замыкала ограду вкруг Детинца. Только Тридцать Третий сердито бубнил, что за подобный обман Кощей всех покрошит в капусту. Но его никто не слушал.
– Долго морок продержится? – спросил Ягу довольный Черномор.
– Доколе человек или зверь сквозь эту стену не пройдет.
Черный с серебряными кистями ковер-самолет мягко приземлился у распахнутых ворот. Тут же грянули на балалайках леший с лешачатами. Музыке ответил с моря хор русалок – они пели величальную дорогому гостю.
Ни один мускул не дрогнул на лице Кощея. Он стоял на ковре, высокий, худой, в вороненых латах. Лысую голову венчала черная корона. Лик казался мертвым, а глазницы полны были кипящим алым огнем.
Сойдя с ковра, он молча двинулся в ворота мимо выстроенных в почетном карауле дружинников. Длинный меч в серебряных ножнах концом чертил линию по земле.
Дойдя до жилой избы, гость поднял огненный взор и прочел надпись на свежевыкрашенной стене.
Наступила страшная тишина. Оборвалась музыка. Даже русалки в море почуяли неладное и умолкли.
– Ждали, стало быть, – негромко, хрипловато произнес Кощей. Каждое его тихое слово прокатилось по Детинцу и было услышано всеми. – И кто же предупредил? Яга, ты?
– Ну, я, – вынырнула из задних рядов старуха. – Уж больно любопытно было смотреть, как они тебя, Кощеюшка, до обморока уважают.
Яга держалась хоть и учтиво, но без подобострастия. Видно было, что говорит она не с грозным повелителем, а со старым приятелем – от которого, впрочем, могла и крепко схлопотать.
Не ответив ей, Кощей ровным шагом двинулся дальше. Проходя мимо крыльца гостевого терема, он носком блестящего сапога чуть тронул цветущий куст змееголовки. Куст послушно брякнулся в пыль.