Переполох меж Граней. Турнир четырёх Академий - стр. 45
Следя за рыжулей, я вспоминаю змей, что преследовали меня в лесу у Обители. Они и впрямь не нападали. Они будто чего-то ждали. Или…
– Флоренс, а твари обладают сознанием?
Меня осеняет одна важная мысль, которая требует подтверждения.
– Минимальным. – Лисица замирает в изголовье и, склонив голову набок, озадаченно смотрит на меня. – А что случилось?
– В лесу, там, у Обители, я столкнулась со странными змеями. Они не нападали, но и не давали мне отклониться в сторону. Будто бы вели меня.
– И куда ты вышла?
– Меня перехватила Лилу. Но я думаю, меня вели к Обители.
Флоренс на минуту задумывается, хмурит бровки, а потом спрашивает:
– А что стало со змеями потом?
– Их уничтожил Шрук, пирим Лилу.
– Хм. Я могу предположить, что змей вела Благость. Только ей под силу направлять своих тварей. И, значит, ей было нужно, чтобы ты вышла на Обитель.
– То есть это всё правда? Всё, что сказали Сёстры? – Я в удивлении разворачиваюсь к Фло.
– Ой, – кривится она. – Сёстры. Там услышали, тут придумали – и вот тебе легенда о доброй Милости и гадкой Благости.
– То есть это правда?
Флоренс отводит взгляд и какое-то время молчит. Я уже начинаю думать, что она не ответит.
– Не знаю, – тихо проговаривает она, по-прежнему не глядя на меня. – Мне это неведомо.
– Но ты ведь посланница Милости? Так Сёстры говорят, так на фреске нарисовано было. – Я подплываю к бортику и заглядываю ей в глаза.
– Нет, я не посланница. Я подарок Благости её сестре Милости. Ненужный, а потому отправленный обратно.
В голосе лисички обида мешается с горькими слезами отчуждённости. Я протягиваю ладонь, желая погладить её, поддержать и обогреть мою храбрую малышку. И замерев всего на секунду, она подаётся вперёд. Прыгает в ванну и прижимается к груди.
– Поэтому я такая, – тихо поскуливая, произносит она. – Вроде и тварь, а вроде и нет. С силой Загранья и с Искрой Гитрис. Ненужная ни Милости, ни родному миру.
– Тише, милая, тише.
Я поглаживаю её по мокрой шёрстке. Храбрюсь, стараюсь её поддержать, а в душе всё рвётся от боли за неё. Ну как так можно с живым существом? Выкинуть, как надоевшую игрушку!
– Нет, Фло, всё вовсе не так. Если эти богини не понимают, какого друга лишились, это их проблемы. Мне их даже жаль. – Я отстраняю её от себя, заглядывая во влажные глазки, в которых сейчас столько боли, что у меня перехватывает дыхание. – Ты замечательная, ты храбрая и сильная. Ты любящая и готовая жертвовать собой ради близких. И я люблю тебя, даже несмотря на твой склочный характер.
Под конец моей тирады у нас обеих неконтролируемо льются слёзы. А после моего признания мы и вовсе начинаем смеяться. Так легко и светло, будто бы слова наконец-то очистили и её, и мою душу.