Переплетённые нити - стр. 21

Когда Лина вошла на кухню, удивлению Вадима не было предела. Она распустила волосы, надела коротенький чёрный халатик, и градусник находился во рту. Для неё это было привычкой, но парень не знал, куда деть свои глаза.

– Шфто-то не фак? – видя реакцию Вадима, спросила Лина.

– Да нет, ничего.

Подойдя к столешнице, она, встав на носочки, открыла шкафчик и достала прозрачный стакан.

– Фто буфеф: фок или фосу?

– Что-о? А! Воду, – Вадим нервничал, но Юсина упорно этого не замечала.

Лина налила воду из графина и поставила стакан рядом с Вадимом, а сама села напротив. Воцарилась тишина. Это затяжное молчание нарушил писк градусника.

– 38,4, – посмотрев на число, которое показал прибор, равнодушно произнесла Лина.

– Ого! Может, ты хотя бы маму предупредишь? – быстро нашёл, как продолжить разговор Вадим, чтобы не возникло неловкости.

– Она, наверное, опять задержится на работе, думаю, не стоит её беспокоить. Кстати, об этом и говориться в записке, что лежит здесь, – взглядом показала она на листочек.

– Но ведь ты даже не открывала её, – девушка выглядела слегка расстроенной и одинокой, это напомнило ему о прошлом.

– Ну, если ты не веришь, открой записку и прочитай вслух, – с грустью улыбнулась Юсина, потому что знала, что права.

Вадим взял маленький клочок бумаги и стал читать:

– Лина, прости, но сегодня мы с Артёмом опять задержимся на работах. Не жди нас. Хорошо кушай, я в холодильнике оставила тебе блинчики. С любовью, мама.

– А я тебе, о чём говорила? – она взяла записку, скомкала её и выбросила в урну.

– А почему бы тебе не позвонить? Может, твоя мама отпросится с работы и приедет? – он не хотел верить, что о ней никто не заботится.

– Я же сказала, что не хочу её беспокоить, сама как-нибудь переживу эту простуду, – раздражённо ответила Лина.

– Ты хоть знаешь, где лекарства лежат? – ему казалось, что нельзя оставлять её одну.

– Нет. Я редко болею, поэтому понятия не имею, где они лежат и есть ли они вообще, – махнула она рукой и встала, собираясь уходить.

– Тебе стоит позвонить маме, – настаивал Вадим.

– Я не хочу ей звонить. Если тебе так хочется, сам ей и позвони! – разозлилась Юсина. Она не могла сама переступить через годы отречения от всего.

– Почему не хочешь? – ему была непонятна её реакция. У него сложилось такое чувство, что она чего-то боится.

– Я слишком честная, когда болею. Могу ей наговорить лишнего. Я не хочу её обидеть. Всё равно её не отпустят.

– Слишком честная?! Что за бред? Звони давай! – для него это прозвучало, как отговорка.

– Не буду! Сам звони! – повысила она голос и закашлялась.