Переплетения судеб - стр. 20
Но потом она услышала, как хихикают за углом его дружки, как они его подначивают, и ей тут же стало понятно, что это вовсе не недоразумение, а самая настоящая западня.
Что ее тут поджидали.
Парень действовал резко и грубо. Он прижал ее к стене, надавив предплечьем на ключицы так, чтобы она и шевельнуться не могла, а другой рукой бесцеремонно схватил ее за талию, больно царапнув кожу.
– Глядите, как брыкается! – сказал он, обдав ее кисловатым дыханием и подобравшись слишком уж близко. – Я же вам говорил, что с этой можно знатно повеселиться!
Повеселиться? И это, стало быть, весело? Дороти даже вздохнуть не могла. Она четко понимала, что, если не дать отпор, этот кошмар повторится. Она ведь была в глазах циркачей хрупкой, слабой девочкой, с которой «можно знатно повеселиться». Отныне все в «Фейрмонте» будут видеть в ней легкую добычу и отыгрываться на ней при любом удобном случае. А она будет вечно прятаться от таких вот парней и отбиваться от их загребущих ручонок и вонючего дыхания.
Перспектива сомнительная. Поэтому Дороти сделала единственное, что вообще было возможно в ее положении.
Укусила обидчика. Прямо в лицо.
И оторвала приличный кусок кожи, оставив на щеке глубокий, уродливый след. Парень отпустил ее и с воем рухнул на колени, зажимая кровоточащую рану.
Не потрудившись даже стереть с губ чужую кровь, она смерила его взглядом и сказала:
– Терпеть не могу, когда меня трогают.
После чего парня прозвали Полумесяцем – в честь полукруглого шрама, так и оставшегося на щеке, а о Квинн Фокс пошли жуткие слухи.
Начало большинству из них дал Роман. Он заверил циркачей, что приближаться к Квинн не стоит, потому что она обожает вкус человеческого мяса. Особой жути ей придавал и стойкий запах крови, исходивший от ее незаживающей раны. А Полумесяц, разгуливавший по отелю с ярким следом от зубов Квинн на щеке, служил наглядным подтверждением тому, что с Квинн шутки плохи.
На этом Роман не остановился и продолжил разжигать сплетни, позаботившись о том, чтобы они вызывали все больше страха и отвращения. Он сообщил, что Квинн не умеет улыбаться, что до двенадцати лет ее держали в чулане, что росла она, не видя людских лиц, и это обстоятельство… сказалось на ней самым что ни на есть ужасным образом.
Он поведал, что Квинн может лишь подражать людским эмоциям, но сама их не испытывает, а капюшон носит, чтобы скрыть звериное выражение, которое всегда сохраняется на ее лице.
Она может выведать любые секреты, просто посмотрев человеку в глаза.
А еще – убить взрослого мужчину голыми руками.