Переплетение времен - стр. 3
– У нас это называется "удостоверение личности" – отпарировала она – А в Киев-граде это называлось "грамота".
Интересно, подумал я, какой год рождения там проставлен? Если написать правду, то моя супруга уже почти тысячу лет должна получать пенсию. Впрочем, точный год ее рождения не знает даже всезнающий толстяк Рои. Если судить по бумагам, то ей сейчас двадцать пять лет. На самом деле, как я подозреваю, она еще несовершеннолетняя. Это, однако, совсем не страшно: моя веселая Анюта и моя ласковая Лада умеют, при необходимости, выглядеть суровой Ингимюндой, ведь не случайно отец дал ей это родовое имя. Сотника Неждана уже больше тысячи лет нет в живых, но мы его помним и теперь мою супругу зовут Анна Неждановна Ковнер. Каждый раз, услышав этот официоз, она довольно щурится, собирая в уголках глаз веселые морщинки и мне становится тепло в груди. Вначале, когда мы с Эйтаном начали оформлять ее документы, она хотела было стать Ковнер-Бравлин, сохранив название своего скандинавского рода, но звучало это не слишком эстетично и, подумав, мы от такой идеи отказались.
Самые первые документы выдал Ане израильский консул в Киеве. Бросая на нас недоуменные и подозрительные взгляды, он все же выписал временный загранпаспорт с продиктованным ему по телефону идентификационным номером. Нам надо было торопиться, пока доброжелательный майор Шумейко ничего не заподозрил и не подключил "службу безпеки", просто так, на всякий случай. Один я, конечно, запорол бы все дело, но еще в аэропорту меня отловил вездесущий Эйтан и строго проинструктировал. Признаюсь честно, в тот момент я соображал не слишком хорошо и все время пытался сбежать чтобы не опоздать на киевский рейс. Но вырваться из его железных объятий было невозможно, так что пришлось выслушать и запомнить наизусть инструктаж. На посадку я все равно прибежал первым.
Три часа полета до Борисполя растянулись в моем застывшем сознании на века, а всю дорогу от аэропорта до Киева я едва удерживал себя от желания выбросить таксиста на обочину, самому сесть за руль и повторить свой стремительный проезд через Тель-Авив полугодичной давности. Кстати, потом я узнал, что в тот раз меня засекли все камеры видеонаблюдения, а из их записей умельцы собрали видеоклип и показывали потом в полицейских школах в качестве учебного пособия. От аннуляции прав и миллионных штрафов меня отмазал всемогущий Эйтан.
Когда мой самолет садился в Борисполе, консул уже успел "удостоверить" Анину личность и освободить ее из-под опеки майора Шумейко. Теперь она безвылазно сидела в номере гостиницы "Украина" под охраной сотрудницы посольства, с деланным безразличием на лице и с безмерным удивлением в душе объясняющей ей как пользоваться душем и туалетом. В этот номер я и ворвался, неосторожно повалив распахнутой дверью бдительную охранницу. Суровая дама немедленно выхватила оружие, но выстрела не последовало. Я так и вообще не заметил, куда делась охранница: в последующие часы в мире существовали только мы двое. Но когда в дверь начали стучать более настойчиво, нам наконец удалось оторваться друг от друга.