Переписка. Письма митрополита Анастасия И.С. Шмелеву - стр. 60
Да минуют Вас флюсы – а также и минусы! – зуды, и всякие «физиологии и микрологии», Вы под солнцем Божьим, и охранит Вас творящая сила Его!
Счастлив, что мое «Лето Господне» при Вас, – благодарю Бога, что дозволил мне и даровал написать тихую эту книжечку, спасавшую меня от «потемок» духа… – в тяжелые месяцы жизни уходил я в прошлое и забывался, и одолевавшая меня муть-отчаяние – уходили, как от струн арфы Давидовой183.
Сегодня – т. е. верней третьего дня, в бытность у фермеров, одна дама приезжая – когда-то миллионерша, ныне отдавшаяся Евангелию и Добротолюбию, – гостит у Поповых – Цатуровой бывшей, – попросила меня в свою комнату и показала молитвенный стол… – и я увидал… мою книжечку – рядом с Библией! «Вот где Ваша книга…» – сказала дама. Тут она и еще сказала… Так она хотела выразить мне свои чувства. И я понял, что тут не комплимент, а – восторженность души, сконфуженно утерся и отретировался. Но… не возгордился, ибо недостатки свои и своего я знаю лучше всех критиков, хвалителей и хулителей. Сколько я о себе-то!.. Но это я не в похвальбу, а… – хоть этими крупицами света поделиться с друзьями, своей подлинной радостью… – мало у нас радостного было, много горей. А ныне… – такое удручение от свершающегося, что – отчаяние берет. И хоть в свою «подушку» уткнешься, снами забавишься, сам себе соловушка.
Поздравляем заблаговременно – отложите чтение сего места на 16 дней! – дорогого Антония-Рымлянина со днем Ангела, а дорогую кумушку с сияющим именинником, и да будет у Вас радость в день сей, солнце, море синее, и кулебяка с… капустой! Мне нельзя сие вкушать. Но и у нас была кулебяка на Ольгу, – как же без кулебяки! – с вязигой, уцелевшей от прошлого года на чердаке, с рисой, с семушкой из коробки! И – произвела потрясение. Все опосля проговаривались, что съели бы и по второму кусу, да – совестно. Но зато хватило на всех. День сей был радостный, и я не в пример был радостный, и подарил имениннице… плитку шоколада с молоком и одеколончику. Ибо… нежданно дослали мне – считавшиеся пропащими 50 франков гонорара из Бухареста, от скряги издателя «Нашей речи»184. Как раз на Ольгу и принес почтарь, и я ры-скнул! И встречен был – кроткой улыбкой св. кн. Ольги. Да, Филемон и Бавкида… – да, погасающая вечерняя заря. Но не придет Юпитер, и не превратит хижинку в чертоги, ее в березку, меня – в кленок хотя бы. Прошла пора метаморфоз! А мы бы угостили его… огурчиками с собственной грядки, – в квадр два аршина, – и – укропцем. И огурчики-то держу для княгини, а мне стррого воспрещёно.