Переписка. Письма митрополита Анастасия И.С. Шмелеву - стр. 31

Ну, у меня спокойствия сейчас нет, кончаю.

Прошу еще: если прочли Лорда, пришлите заказной бандеролью, мне очень нужно дать одному крупному человеку здесь. Пожалуйста.

Сердечный привет Вам и Павле Полиевктовне. Как Вы чувствуете себя? Не собираетесь прокатиться в наши места?

Ну, общий горячий привет. Ваш душой Ив. Шмелев.

29. VII. 1926.

Дорогой Антон Владимирович,

Разрешите поделиться с Вами душевной смутой и не только смутой, а смутой от проклятого сознания, что окаянство заплеснуло душу, дышать нечем! Но Бог с ней, с нашей душой. Окаянство все души заплескивает и получает мировую марку. Но Бог с ней, и с мировой. Окаянство убивает жизнь. На наших глазах. Исходя из высоких мест, от вершин европейских народов, оно внушает как бы и уважение к себе – ибо под высокой маркой!

Я говорю о факте «выражения соболезнования» от имени держав по поводу смерти Убийцы и Палача Дзержинского56. Конечно, мы, русские люди здесь, не цензоры и не указчики народам. И если я хочу Вас запросить дружески, будем ли мы отвечать на этот факт, – а я имею в виду Национальный комитет, то потому только, что дело не в исправлении негодяйства, а в бόльшем. Надо, наконец, ставить вопрос – можно или не можно, с точки зрения мировой нравственности – убивать походя миллионы людей без суда, истязать, пытать, всячески истреблять живого человека в масштабах миллионных? Можно ли или не можно с высоты правительств европейских, христианских, сожалеть, что гений палачества и убийства, Сверх-Убийца вдруг прекратил свое существование, а потому и – такую мастерскую работу? Сожалеть об утрате изверга? Я потому считаю нужным отметить этот факт, что он как бы дает carte blanche и даже поощрение в дальнейшем на – «человеческие бойни». 1) Европейские правительства не вмешивались в работу Дзержинского-Убийцы. 2) Европейские правительства принесли соболезнования по массовым убийствам христиан – прекращается-прерывается. Соболезнуем…! Это нужно, ибо этот факт может быть брошен на весы, когда будут судить иные убийства, теперь, чувствую, еще более угрожающие, ибо подпись одобрения дана европейскими народами в лице их правительств. И это не укроется от многих, натачивающих ножи. Надо хотя бы предупредить посильно грядущее. А если нельзя, – открыто сказать, что соучастниками и даже поощрителями убийств в течение ряда лет были несудимые державы, соболезнующие в итоге, что Великий Убийца умер.

Я уже устал обращаться к другим писателям с предложениями коллективных протестов. Но не найдете ли Вы, добрый Антон Владимирович, как председатель Национального комитета, возможность предложить и писателям, и ряду общественных деятелей, кто пожелает, дать под изображением