Переосмысление заикания - стр. 124
Передо мной нет стены! Я не идиот, чтобы сказать такое. Нет, нет и нет. Я на самом деле стою перед открытой дверью. И не важно, что каждый раз, когда мне надо пройти через эту дверь, я не могу это сделать. Что-то таинственное останавливает меня. Я не знаю, отчего я не могу идти прямо. (Должно быть, есть какой-то изъян в генах, который возвращает меня назад!) Я ЗНАЮ, что стою перед открытой дверью. Но ОТЧЕГО я не могу пройти через нее?
Ясно, что для продвижения вперед вы должны сначала понять, где находитесь. Вам надо принять тот факт, что перед вами нет двери. Если вы противитесь тому, чтобы это признать, то не сможете сделать следующий шаг, ваша попытка пройти приведет к неминуемой остановке.
Я не предлагаю вам повесить на себя ярлык заики и даже не считаю это правильным. Но я точно знаю, что в данном случае вы не хотите признать, что уже определили себя как заику. И пока вы не признаете и не примете этот факт, вы не сможете отказаться от эмоций, восприятий, убеждений и скрытой игры, которые сопутствуют ему. Вы будете подвержены всеобщему закону «я есть то, чему сопротивляюсь».
Означает ли это, что слово «заика» никогда не надо использовать? На самом деле я знаю, что старые привычки отмирают с трудом и это слово будет у вас популярно. «Заика» слетает с языка намного проще, чем «человек, который заикается», и я даже ловлю себя иногда на использовании слова «заика» в профессиональном общении и в других ситуациях представления. Но в разговоре с человеком или о человеке я всегда слежу за тем, чтоб этот человек случайно не был вынужден жить в рамках, соответствующих навешенному на него ярлыку. В таких случаях я всегда говорю «человек, который заикается».
Так что совет мой таков: используйте слово «заика», если вам это надо, но всегда помните, что «заика» – это ярлык, который может сформировать ваше восприятие, если вы дадите ему ход. Если вы можете держать его при себе, то возможностей исказить ваш мир у этого слова будет меньше.
И напоследок, вас, вероятно, разбирает любопытство относительно того признания, с которого началось это эссе. Вор ли я?
Хорошо, вот эта история.
Когда мне было восемь лет, я бессовестно украл из копилки моей кузины Пэт 24 пенни. По дороге домой в нашем старом черном двухместном «Форде» я чувствовал себя настолько виноватым в содеянном, что в конце концов сознался в этом отвратительном поступке своей матери. По счастью, моя мама отнеслась к произошедшему с пониманием, и хотя она строго меня отчитала (и заставила, конечно, вернуть назад деньги), этот эпизод нисколько не отразился на моей самооценке… потому что была одна вещь, которую моя мама не делала никогда.