Перекрёсток - стр. 29
– Удачи им, – со вздохом сказал Илья. Посетители, поняв, что говорить больше не о чем, удалились. Потом, правда, пришёл дежурный офицер и, в очень вежливой форме, попросил изложить на бумаге все события, произошедшие с группой. Илья уже успокоился, а потому не стал посылать подальше ни в чём не повинного лейтенанта. Просто взял бумагу и начал писать. Как любой образованный человек, тем более, гуманитарий, он имел хорошо развитую речь, и проблем с описанием событий не возникло. Разве что финальный забег наперегонки со смертью получился смазанным, но он и сам плохо его запомнил. Поставив ещё несколько подписей на документах, грозивших страшными карами за разглашение событий, он отдал пачку листов офицеру и тот оставил его в одиночестве.
А через два дня, окончательно пришедший в себя Илья Стрельцов отправился домой. Его отвезли на служебной машине, высадили у общежития и пожелали всего хорошего. В кармане у него лежала пластиковая карта, содержащая сумму, которой бы хватило на половину однокомнатной квартиры.
Прошло три дня. Был тихий летний вечер, солнце в средней полосе России вело себя не как в тропиках, поэтому в начале одиннадцатого ещё даже не село за горизонт. Полосу заката было отлично видно в окно, Илья сидел за столом и смотрел на закат, как загипнотизированный. На столе стояла наполовину пустая бутылка коньяка, а сам он был сильно пьян. Пьянство никогда не было ему свойственно, алкоголь употреблял один или два раза в год, причём буквально в микроскопических количествах. Коньяк и виски, подаренные студентами, просто складывал в шкаф, намереваясь потом подарить друзьям.
Под окнами было тихо. В пору каникул просто некому было шуметь, потенциальные дебоширы из студентов разъехались по домам. А Илья всё смотрел. Смотрел, как солнце медленно опускается за край земли. Он вспоминал то, другое солнце, солнце чужого мира, который был так жесток с непрошеными гостями. А ведь его ожидания оправдались, жизнь действительно разделена для него на «до» и «после», только вышло всё иначе, не так, как он ожидал. Тоска грызла его изнутри, а чувство вины за то, что не умер рядом с Ефимом, не давало уснуть по ночам. Нет, умом он понимал, что так было лучше, но чувства, которых нет у большинства людей, не давали ему покоя.
Коньяк медленно налился в стеклянную кружку. Никакой специальной посуды для алкоголя он никогда не имел. Ароматная жидкость обожгла горло, а отправившийся следом кусочек яблока немного смягчил жжение. А через неделю туда пойдёт спецназ. Сильные люди, профессионально умеющие убивать, увешанные оружием и закованные в броню. Мартышкам не позавидуешь. И бесполезно уже спрашивать, что мешало отправить спецназ до, или вместе с учёными. Илья попытался представить себя с оружием, хотя бы с пистолетом. Получилось, вот он, вот мартышка тянет к нему когтистые лапы, он жмёт спуск, в покатом шерстяном лбу появляется маленькая дырочка, а в затылке большая, тварь падает и больше не встаёт. Никогда. Видение было заманчивым.