Перехлестье - стр. 67

И тут Васька поняла, кого пытался побить этот козел. Толстая черная коса, намотанная в толстом кулаке, искаженное болью лицо, длинная челка, закрывающая глаза… Зария была даже слабее котенка. И куда более жалкая. Потому что она не сопротивлялась.

– Ах ты, урод! – этот визг разнесся по тихим улицам, нарушая благообразное умиротворение летнего городского утра.

Многокилограммовый смерч налетел на обидчика и сбил его с ног.

Василиса нависла над Зарией и вздернула ее на ноги, гневно отчитывая:

– Да что ж ты какая?! Взяла бы да и врезала ему поперек хребта или по… куда-нибудь еще!

Но спасенная безропотно молчала, только в глазах застыло выражение растерянности и непонимания. Одним словом, не валькирия. Даже не рядом.

Обидчик тем временем снова кое-как поднялся, огладил плешивую голову, художественно укладывая волосенки, и взвыл, переходя на роскошный дискант:

– Да ты кто-о-о?!

– Смерть твоя! – рявкнула стряпуха ему в лицо, и буян в растерянности отпрянул.

Лиска же поспешно начала приводить Зарию в порядок: поправляла разорванное ветхое платье, поворачивала лицом то так, то эдак, чтобы разглядеть следы багровых кровоподтеков.

– А-а-а! – заорал тем временем мужик и резко присел, раскинув в стороны лапищи. – А-а-а!

Васька сразу же вспомнила фильмы про зэков. Обычно в тюремных камерах так вели себя паханы. Осталось только рубаху на груди рвануть.

Стоит признать, на миг стряпуха обмерла. Поскольку по всему выходило, что тут собирались либо порвать кому-то пасть, либо выколоть моргалы. Раз уж Зария боец никакой, то сначала, наверное, пасть должны порвать ее заступнице, а моргалы чуть попозже выколют чернушке. Но пока Лиса тормозила и печалилась о грядущей участи, чей-то холодный голос отчеканил:

– Ты чего, козел, тут приседаешь? В нужник, если приспичило, сходи. И клешни свои сложи.

Конец ознакомительного фрагмента.