Переговорщик - стр. 42
Сквозь влажные бинты виднелась фиолетовая раздувшаяся нога, гнойный зеленый нарыв выполз из-под марлевой повязки и, похоже, не собирался на этом останавливаться. Скоро вся нога будет такой же.
Ус заметил, что я пришел в себя, тяжело вздохнул и виновато развел руками:
– Нужно было сразу обработать рану.
После этого он достал из вещмешка пузатую фляжку и зачем-то обильно смочил рану перегоном. И тут я окончательно струхнул – стопа, пока я был без сознания, напрочь потеряла чувствительность. Да и лихорадка теперь не давала расслабиться ни на секунду. Тело тряслось, зубы клацали без остановки.
– Заражение крови! – выдохнул я, вспоминая курсы по оказанию первой помощи.
Каждый чистильщик должен был знать признаки основных и самых опасных заболеваний. Хотя, кто нынче их не знает. Вот и я знал, что недуг мой не передается от человека к человеку, но легче от этого не становилось. В наших условиях – это смертельный приговор.
– Ты это, – пробормотал я, глядя на Уса, – не переводи добро на говно, лучше давай внутрь. Замерз я.
Смотрит сержант на меня, а в его больших влажных глазах плещется жалость. Добрый, зараза! Невмоготу смотреть не его сочувствие. Плюнуть в морду хочется. Ну, нельзя быть таким в наше время!
– Плохо, что задание провалили, не оправдали, значит, надежды нашего командира, – шепчу я, а он только пренебрежительно отмахивается.
Нашел о ком думать. Оно и понятно, не любит он майора. И этого я тоже никогда не понимал. Ведь командир для нас все. Он, как отец, как знамя, как…
– Не об этом нужно думать, – нахмурился Ус. – Если срочно, прямо сейчас, ничего не предпринять, кранты тебе, Серега, – говорит это, а сам тесаком себя по колену лупасит.
Вижу, сказать что-то хочет, но не решается. Дай, думаю, помогу.
– Предпринять? – повторяю за ним и вымученно улыбаюсь, как могу.
Пытаюсь справиться с трясучкой:
– Ты что же, предлагаешь ногу… тесаком?
Ус дернулся, как ужаленный, но виноватое выражение лица никуда не исчезло.
– Скрипушники, они больные, – сказал и замолк. – А значит, должны дружить с медициной. Ну, чтобы выживать, – закончил он после секундной паузы, поглядывая при этом куда-то вверх и за мою спину.
– Ты соображаешь, что несешь? – я не дал ему продолжить.
Мысль пришла. Страшная мысль. Я только начал понимать, о чем он говорит, но уже не мог справиться с собой. Злость заполнила меня без остатка. Я так разозлился, что даже клацать зубами перестал.
– Просить помощи у скрипушников?
Слова превратились в шипение. Я закашлялся, а когда успокоился, проследил за взглядом Уса.
Дырка в бетонной плите, на высоте человеческого роста. На какой-то миг мне даже показалось, что он какие-то знаки подает, а дырка такая же, как та, возле которой Колобка кончили. Вот только не было там заросшей травой канавы, на дне которой я сейчас лежал.