Перед зеркалом. Двойной портрет. Наука расставаний - стр. 183

– Ну что, брат, прижали? – смеясь, спросил он. – Ведь не явился бы, если бы не прижали.

– Только собираются, Матвей Ильич, – стараясь попасть в этот непринужденный тон, отозвался Снегирев.

– Рассказывай. Десять минут.

Прошло не меньше пяти, а он уже слушал вполуха. Для него не имело значения, прав или не прав Снегирев. Он думал об изменяющейся картине отношений, которая породила самую возможность статьи в газете «Научная жизнь». На том участке биологии, с которым связан Снегирев, много напутано, и эта путаница не может продолжаться вечно! Может быть, оставить все как есть, то есть не жать на редакцию?

«Привык выходить сухим из воды Снегирев, – думал он в то время, как его лицо, с тонкими треугольными бровями и падающим на лоб черным хохолком, сохраняло привычное слушающее выражение, – избалован. Да теперь время другое».

– Матвей Ильич, дело прошлое, но я считаю, что его надо было не сажать, а отстранить от преподавания, потому что в лаборатории он волен заниматься чем угодно, а студентам мог принести только вред.

«С другой стороны, он сухим из воды выходил не случайно… – Теперь Кулябко внимательно слушал. – И оттуда как раз будут жать, хотя не хуже меня понимают… Придется позвонить…»

– …И очень хорошо, что вернулся, тем более что в Магадане или на Воркуте – где он там был – у него было достаточно времени, чтобы отказаться от своих туманных теорий. И то, что он живет где-то у Кошкина на даче, потому что его не прописывают в Москве…

– У Кошкина?

«Не буду звонить, – подумал Кулябко. – Так или иначе, придется налаживать отношения с кошкинской группой. Ведь если академия по-прежнему будет настаивать, чтобы Кошкин был редактором „Зоологического журнала“…»

– Сейчас нельзя так резко ставить вопрос, – сказал он, чтобы сказать что-нибудь, и только потому, что Снегирев, долго, без умолку говоривший, вопросительно приостановился. – Ты учти, Валерий Павлыч, обманщиков действительно много.

«А что я скажу Спицыну? – продолжал он думать. Спицын был начальство. – Спицыну я скажу, что это необходимо для равновесия. Наконец, просто чтобы как-то разрядить атмосферу в кошкинской группе. Так. Ну а если действительно не одна статья, а серия, как говорит Снегирев? Да и вообще… Что значит „фальсификация науки“? Мало ли кто еще может принять это на себя! Нет, позвоню! Сегодня же! Буду настаивать. Снимут».

– Если редакция стремится к объективному решению, – говорил Снегирев, – почему не позвали Челнокова, Нечаеву, Клушина? Пригласили только кошкинцев, разве это не характерно?