Перед бурей. Шнехоты. Путешествие в городок (сборник) - стр. 21
Он ещё не докончил, когда глаза Юлии с выражением неизмеримого беспокойства и страха обратились на него. Хотя, очевидно, боролась с собой и хотела прикинуться равнодушной, Каликст видел, что была взволнована, словно о чём-то догадалась. Но продолжалось это только мимолётную минуту, Юлия скоро восстановила полностью хладнокровие и равнодушно отозвалась:
– Пятно тяготит на семье? – вопросила она. – Прошу вас, разве вся семья так друг за друга в ответе и разве все виноваты?
– Я плохо выразился, – отозвался Каликст, – пятно лежит на одном члене семьи.
– Или в вашем убеждении оно падает на семью? – спокойно говорила Юлия.
– Справедливость Божья и людская не делает нас ответственными за чужие вины, но общий суд, но… но…
Покачал головой и замолк.
– Лучше не будем о том говорить, – прибавил он спустя мгновение.
Они шли вместе друг с другом. Каликст смотрел на эту чистую, красивую фигуру и ему хотелось над ней плакать. Чувствовал, что должен был удалиться, отречься, но уже не имел силы.
– Мне очень вас жаль, – через мгновение начала Юлия, – а одинаково жаль мне ту семью, несчастную, невинную и наказанную, страдающую и осуждённую. Что за судьба…
Она вздохнула.
– Есть ужасные трагедии на свете, – шепнул Каликст.
Они посмотрели друг на друга. Шли в этот раз как-то так медленно, что далеко было ещё до каменички – но разговор не клеился. Юлия не смела спрашивать. Каликст не знал, чем её развлечь.
Они больше разговаривали глазами, чем устами. Уже вдалеке виднелась каменичка, когда он с ней попрощался, как обычно, сам запаздывая домой. Смотрел за ней долго и мучился. Нет, она, по крайней мере, виновной быть не может… она ничем не запятнана… На ней не тяготит никакого пятна. Бедная – несчастная!
С заломанными руками пошёл он назад, не имел охоты возвращаться домой. Этот дом стал ему страшен.
Панна Юлия, взволнованная, также возвращалась, точно её самое что-то коснулось.
И однако она вовсе не знала о том, какую несчастную славу имел её отец. Проницательная, она, может, о чём-то догадывалась, предчувствовала что-то подобное; кольнуло её то, что поведал Каликст, хотя сама не знала, почему так сильно была задета.
Бывают предчувствия… Измученная, уставшая, вошла она в дом и тётка, которая её нежно обняла на пороге, заметила сразу в ней какую-то перемену.
– Что с тобой? – спросила она заботливо.
– Ничего со мной, вот, так, взаправду, сама не знаю, почему сделалось мне грустно, странно.
– Но может ли это быть без причины?
– Я собственно не знаю ни одной, верьте мне, тётя.
Так они разошлись, но пани Малюская следила за племянницей издалека и всё сильней убеждалась, что что-то тяготило её сердце. Юлия ходила по покоям, брала и бросала ноты, задумывалась, вставала, садилась – словом, была явно не в себе.