Пепел революции - стр. 49
–У нас сколько людей,-спросил один из незнакомцев.
–Когда я уезжал, было около дюжины.
Сидящим в автомобиле показалось, что они ослышались.
–Дюжина? Против двух сотен? У которых полно оружия?
–Да, примерно так. Но тут ситуация не так плоха, как кажется. Мы отправили доклад нашему руководству и военным, они смогут прислать скоро подкрепления. А оружие у рабочих не под рукой, а спрятано где-то рядом, но в другом месте. В каком, мы пока не знаем.
–То есть, нас будет порядка полторы дюжины, с оружием, против безоружных крикунов? Я так понимаю?
–Ну, у некоторых из них, без сомнения, есть револьверы. Но учтите, это лидеры ячеек, они управленцы. Могут командовать, заседать или совещаться. Не предполагалось, что эти люди лично будут стоять на баррикадах.
–У нас какое оружие?
–Есть несколько трехлинеек и один пулемет. Гранаты. Патронов много.
Они остановились в одном из переулков и дальше по зловещим заводским территориям пошли пешком, соблюдая максимальную тишину.
Их негромко окликнули из темноты, и показался человек, который махнул рукой. Все отправились в ту сторону и достигли одной будки, где уже с кем-то по телефону ругался Шемаков. На него было тяжело смотреть: бледный, с воспаленными глазами и срывающимся голосом, и Кильчевский подумал, когда тот в последний раз спал.
Закончив разговор, Шемаков закурил и задумался. Потом кивнул головой и повел за собой прибывших.
–Ситуация такая,-негромко по пути рассказывал Шемаков. Они почти все в одном цеху, принимают декларацию к действию. В городе, насколько я могу судить, еще не знаю, что выступление перенесено и основная часть рабочих спокойно отдыхает или пьет. У меня план такой: разбираете винтовки и становитесь у выходов. Изенбеков,-он оглянулся на своего сотрудника,-на тебя особая задача. Берешь пулемет и держишь главные ворота, они после первых взрывов побегут туда. Каждый берете несколько гранат, пока они внутри, мы должны их сильнее покрошить, потом будет сложнее. Стреляйте всех, кого не знаете в лицо. Нам для допросов они не нужны, и так знаем каждого и их настроения.
–А как же твои провокаторы? Ты дал им возможность спастись?,-недоумевал Кильчевский.
Шемаков медленно обернулся на него.
–Ты знаешь, Евгений. Мне никогда не нравились предатели, даже если они работали на меня. Если они так просто предали своих товарищей, с которыми работали многие годы и раскачивали царизм, то меня они продадут за рубль. Мне кажется, такие люди даже больше заслуживают смерти.
Все разошлись по своим местам, оставив Кильчевского одного у окна наедине со своими мыслями. Поступок Шемакова неожиданно сильно огорчил его и посеял подозрительность. Если человек, который априори должен заботиться о своих людях в стане врага, с такой легкостью пускает их в расход, то какие гарантии есть у него самого? От Кильчевского же пользы практически нет.