Пепел - стр. 34
– И?.. – повторила за мной Ната.
– Нас посадили вместе, на первую парту.
– Да ну? – она так громко крикнула, что мне пришлось телефон отвести от уха.
– Я не глухая, не обязательно так кричать.
– Это же судьба, Марго! Вы должны быть вместе, для этого нужно только переодеть тебя.
– Не бывать этому, иначе отца разорвет. У него на В… то есть на «дерево» красные сигналы, – я усмехнулась. Называть парня «деревом» в таком возрасте попахивает сумасшествием. Но лучше так, чем получать удары от папы. Порой мне кажется, он никогда не перестанет поднимать на меня руку. А если и перестанет, переключится на мать, чего я не могла допустить.
– Да пошел он, – фыркнула Краснова. – Вместе с моим на три веселых. Ладно, у меня свиданка намечается. А ты сиди и подтекай от своего смазливого мальчика.
– Какая ты добрая, – иронично подчеркнула я.
– Какая уж есть.
На этом мы распрощались с Наташей, и я принялась готовиться к новому дню в новой школе. Даже откопала рубашку прошлых лет, которая сейчас идеально сидела на мне: обтягивала талию и подчеркивала грудь. Оказывается, у меня было что подчеркнуть. Однако когда утром я вышла к завтраку в ней, отец чуть не подавился кофе.
– Это что за внешний вид? – крикнул он, ударив ладонью по столу. На звук тут же прибежала мама, испуганно глянула на меня, поджав губы и теребя свою длинную до пола юбку. Папа и ее заставил выглядеть монашкой.
– Я запачкала вчерашнюю… – тихо пролепетала, боясь посмотреть в глаза отцу. Казалось, в них сверкали молнии.
– У тебя больше нет вещей? – стальным и бескомпромиссным тоном произнес папа. Я понимала – спорить бесполезно. Он вбил себе в голову, что одежда не должна обтягивать, что мы должны носить на себе мешок, и не только на теле. Опустив голову, я развернулась и поплелась к себе. Вытащила первую попавшуюся рубашку, нацепила ее на себя и со вздохом посмотрела в зеркало. Юбка ниже колен, скрывающая мои худые ноги и синяки на бедрах, белые носки и эта отвратительная рубаха, которую мне пришлось заправить под резинку пояса. Очки на переносице как нельзя кстати гармонировали с образом ботанички, мечтающей стать невидимкой.
– Риточка, – мать вошла в комнату, тихо прикрыв за собой дверь. – Ты не обижайся на отца, он у нас…
– Да, – театрально кивнула я, надевая поддельную улыбку на лицо. – Он у нас и так многое пережил. Понимаю.
– Хорошо, – мать кивнула и вернулась к своим делам. Как легко было ей врать, порой я даже задумывалась – дело в моих актерских навыках или в пофигизме матери. Но эти мысли надолго не задерживались в голове, и без них жилось не сладко.