Пепел и пыль - стр. 52
– Ну что, господин лейтенант, будем прощаться? Я же понимаю, дальше у нас дороги разные.
– Верно, сержант. Но ты помнишь, о чем мы договорились?
– Помню. Дослуживаю до конца срока, новый договор не подписываю. Еду к родителям, жду письма. Если в течение двух месяцев не получаю его, волен делать что хочу. Если получаю, обязан на него ответить, даже если не смогу принять приглашение.
– Все правильно. Ну, удачи тебе.
Мы обнимаемся, он скрывается за углом. Выждав минут пять, выхожу на улицу – никого. Все. До отхода его поезда чуть меньше двенадцати часов. Завтра, едва состав тронется, он забудет все, что должен забыть. И не вспомнит, пока не получит письмо.
А пока я снова возвращаюсь на вокзал. Там у расписания меня должен ждать человек, который отведет или отвезет в нынешнее укрытие моих попутчиков.
Вот только у расписания, висящего в зале ожидания рядом с окошком кассы, я никого не вижу. Расписание – это, впрочем, громко сказано. Деревянный щит, на котором кем-то очень старательно выписан перечень всех поездов и время отправления. Поездов, собственно, всего шесть: Тигура – Норос, Тигура – Терона и Терона – Мелата, который экспресс, и они же, только в обратном направлении. Экспресс проходит раз в неделю в каждом направлении, местные – раз в сутки.
Еще раз оглядываюсь – по-прежнему не вижу знакомых лиц. Более того – вообще никого. Ну да, конечно. Следующий поезд только утром. Скорее всего, здание вокзала вот-вот закроют на ночь. В конце концов, зал ожидания – не место для ночлега, гостиниц вокруг хватает. Но что делать мне? Если я правильно понял Урмарена, за мной должен кто-то прийти. Кто-то, кого я знаю в лицо. Я ожидал увидеть если не Ладера, то кого-то из его парней. Ну, или Хонкира.
Завидев служащего со связкой ключей, выскользнувшего из-за двери без надписи и уткнувшего в меня недовольный взгляд, киваю – понял, мол – и выхожу на привокзальную площадь, если это можно так назвать. Хотя, как по мне, для площади маловато этой самой площади. Впрочем, десятку повозок места разъехаться хватит. Людей на выходящих к вокзалу улицах немного. И никто из редких прохожих не проявляет ко мне интереса. И уж точно не движется в мою сторону. А скоро стемнеет.
Ладно, думаю, не смертельно. Деньги есть, я в городе – гостиниц в округе хватает. Ночевать на улице точно не буду. Заметив забегаловку с забавной вывеской, изображающей весьма пухлого белого кота, направляюсь туда. Кто знает, когда еще получится поесть. Скучающий за стойкой толстяк, чем-то очень похожий на кота с вывески, при виде запоздалого гостя оживился, а когда я поинтересовался, можно ли поужинать, и вовсе засиял – видимо, обычно в этот час к нему заглядывали только любители пропустить стаканчик. Менер – так он представился – притащил заказанное, привычно сгреб выложенные на стойку монеты и хотел, наверное, о чем-то спросить. Но тут дверь открылась, заставив колокольчик звякнуть, и вошли трое парней, которые с порога, едва поздоровавшись, потребовали пива. Менер покивал, выставил кружки, послышался неясный шум, и он что-то сказал. Видимо, смешное – парни заржали и, подхватив пиво, направились к столику в дальнем углу. По мне скользнули любопытные взгляды, но угрозы я в них не почувствовал. К тому же меня больше занимал вид, открывавшийся из окна. Понемногу разбираясь с ужином, я наблюдал за площадью. Впрочем, там ничего не происходило. Разве что прохожие все реже нарушали эту застывшую картину.