Пепел и пламя - стр. 70
– Тиффи, пойдем!
Тиффани стояла неподвижно, словно статуя, и смотрела в небо. У нее во взгляде я прочитала гнев и печаль. Страха по-прежнему не было.
– Тиффи?
Моргнув, она посмотрела на меня.
– Родители Джиджи приехали. Они отвезут нас по домам. Пойдем уже, – поторопила я, охваченная нетерпением.
Тиффани вытащила телефон и взглянула на экран.
– За мной заедет отец, – сказала она быстро. Пожалуй, слишком быстро: за это время невозможно было прочитать сообщение. – Я подожду здесь. Спасибо, что предложили подвезти, но лучше уж я дождусь папу. А не то он будет беспокоиться.
– Чего вы там копаетесь? – раздался откуда-то издалека крик Джиджи. – Давайте быстрее!
Мой смартфон снова зазвонил. Энко. Я посмотрела на Тиффани и приглашающе махнула в сторону машины, но та покачала головой и снова посмотрела на телефон. Что ж, не хочет – как хочет. Я отвернулась и направилась к Джиджи с Джеммой, на бегу отвечая на звонок.
– Ты где? – рявкнул Энко.
– Сажусь в машину к родителям Джиджи. Они отвезут меня домой. А ты где?
– В общаге, – уже спокойнее сказал Энко. – Занимался.
– Что это? Ну, там, в небе?
Некоторое время Энко молчал.
– Понятия не имею, но мне это не нравится.
Было так шумно, что мне пришлось прижать телефон к уху, чтобы расслышать, что он говорит.
– В смысле «тебе это не нравится»?! Тебе больше тысячи лет! – громко возмутилась я, не заботясь о том, что меня услышат. В царящей вокруг суматохе вряд ли кто-нибудь обратит внимание на мои слова. – Ты должен с полувзгляда распознавать разные катаклизмы! Что это, комета? Значит, мы все умрем?
– Нет, это не комета. Кометы выглядят иначе, они оставляют за собой огненный хвост. Это можно узнать из телевизора.
– Тогда что это?
– Слушай, – раздраженно сказал Энко. – Я изучаю философию и литературу! Я что, похож на эксперта по астрономии?
– Ну, возможно, ты изучал астрономию в прошлом…
Глубоко вздохнув, Энко ответил:
– Астрономия никогда меня не интересовала. Наука – это не мое. Я люблю изобразительные искусства и…
Тем временем я уже дошла до машины семейства О’Малли. Отец Джиджи распахнул перед нами дверцу, и мы проскользнули на заднее сиденье. Энко рассказывал что-то об «изобразительном искусстве», но я почти ничего не слышала: в салоне было шумно, все разговаривали. Джиджи представила меня своим родителям, и я поздоровалась с ними скупым «здравствуйте».
Энко все говорил и говорил…
– Хорошо, – перебила его я. – Тогда свяжись с тем, кто в теме. Пожалуйста. Думаешь, это как-то связано с Олимпом?
Мы тронулись с места. Мама Джиджи, сидящая на переднем сиденье, обернулась и вопросительно посмотрела на меня. Я рассмеялась – пронзительно и фальшиво.