Пепел и лёд - стр. 44

Природа щедро одарила задохлика-эльфа. Лекса стиснула зубы и запрокинула голову, часто дыша, пытаясь расслабить отвыкшие от таких упражнений внутренние мышцы.

Дан припал к её шее, будто умирающий от жажды в пустыне к роднику. Спустился ниже, к ключицам, туда, где начинался яркий цветочный узор татуировок.

Видимо, татуировки заводили ботаника. Он с упоением прослеживал интригующие цветочные узоры снова и снова, кончиками пальцев и языком, каждый раз находя неисследованные завитки.

«Надеюсь, он не припоминает названия растений, изображённых на мне, и время их цветения», – мелькнуло у неё в голове.

После чего все мысли снесло чистой волной наслаждения.

9. -8-

Дан

Эльф сонно потянулся, удивляясь ломоте во всём теле. Перевёл заспанный взгляд в сторону балкона. По привычке. Лицезрение зелени поутру успокаивало, возвращая его к тем благословенным временам, когда он жил среди себе подобных и не занимался воспитанием и обучением малолетних магов.

Этим утром зрелище его не успокоило. Скорее наоборот.

Он всё вспомнил.

В приоткрытое окно поддувал ветерок, развевая тонкие занавески и играя с нежными, едва распустившимися бутонами сцилоферусов.

На балконе виднелись обломки деревяшек – остатки некогда удобного шезлонга.

Солнце только поднималось над горизонтом, но постель рядом с ним была уже пуста. Нарушительница спокойствия успела сбежать раньше, чем он проснулся.

Дан приподнял голову и огляделся. От кровати уцелело только изголовье. Лекса, похоже, смогла удержать защитную сферу, даже когда разум обоих унесло в небытие. Подушка под его головой была вроде в сохранности, зато другая осталась в этом бренном мире только тряпочкой и ворохом пера, разбросанного снегом по всей спальне.

Пострадал даже матрас, безжалостно разодранный длинными параллельными полосами. Когти она отрастила, что ли?

Эльф поёжился, явственно ощущая, как нежнейшие простыни неприятно скребут по свежим царапинам на спине. Дан нашёл, отряхнул от перьев и натянул пижамные штаны, за ненадобностью вчера отброшенные в дальний угол. Не в его привычках спать в обнажённом виде, он считал это негигиеничным и вульгарным. Но подняться и одеться после всего, что они вытворяли, сил вчера не осталось.

События припоминались смутно. Отдельные эпизоды, позы и стоны всплывали в памяти неожиданно и разрозненно, вызывая неконтролируемые приливы желания.

Дан прошлёпал босиком в ванную, подпитываясь от тепла натурального дерева под ногами. Поплескал в лицо холодной водой, почистил зубы.

Наконец он решился взглянуть на спину. Зеркало над умывальником послушно отразило её во всей красе.