Пепел Асгарда - стр. 5
Зрители свистели и улюлюкали. Кто‑то швырнул в невольников ком грязи – собравшиеся жаждали боя, а не просто кровавого пиршества для недодракона.
– Сражайтесь! – сжав кулаки, прошипел бог огня.
– Ты не можешь вложить собственное сердце тем, кто его лишился, – сурово заметил Отец Богов. – Я поклялся тебе, что тотчас возьму в Валгаллу храбро сражавшегося, но сейчас добавлю – если хоть один из них окажется достоин моих залов, остальные отправятся к Фрейе. Не в Хель. Хотя это и не в моих правилах.
О́дин едва не добавил «и может нам дорого обойтись», но вовремя удержался. Не с богом огня говорить на подобные темы.
Глаза Локи расширились.
– У нас каждый бьётся за себя. Смерть настигнет любого, и умрёт каждый, сражаясь с ней за собственное посмертие. Храбрость и доблесть одного не искупят трусости или низости других. В этом – высшая справедливость, Ас Воронов.
– Я знаю! – О́дин досадливо оборвал названого брата. – Но сейчас… я вижу… я чувствую…
– Ты разрешаешь мне им помочь? – почти взмолился бог огня. – Подсказать… подбодрить… самую малость?
– Да, тебе, Локи, и впрямь всегда нравились великанши. При Рагнаради мне придётся ответить и за слёзы Сигюн. Я выдал её за тебя замуж, в надежде, что её кротость и доброта улучшат твой нрав, но, как видно, ошибся.
Локи покраснел, несмотря на все свои удаль и ухарство.
– Не разрешаю! – отрезал О́дин, не обращая внимания на умоляющий взгляд бога огня. – Валгаллу себе и спасение от Хель другим кто‑то из них может заслужить лишь сам.
Сын Лаувейи[4] отрывисто кивнул и отвернулся.
Недодракон тем временем не торопился. Несмотря на голод, он пусть и тупой башкой, но понимал, что людям никуда не деться с тесной огороженной арены, и, наверное, хотел растянуть удовольствие. К жертвам он приближался не спеша, широкими кругами, щёлкал челюстями, тянулся скрюченными передними лапами – и отдёргивался, словно чего‑то испугавшись. Клыкастая пасть при этом кривилась в подобии жуткой усмешки.
– Несчастный, – вдруг сказал Локи.
– Что‑что? – не поверил своим ушам О́дин. Бог огня к сочувствию и состраданию, и тем более чудовищному недодракону, недостойному высокой чести принадлежать к волшебному драконьему племени, был никак не способен.
– Несчастный, – повторил бог огня. – Его собственная мать отреклась от него. Его отец – жесток и бессердечен, сыновья для этого горе‑родителя – лишь поленья в костре его гордыни, предмет хвастовства перед другими. А этот недодракон изгнан своим родом, лишён свободы…
О́дин усмехнулся.
– Драконы жестоки, но справедливы. Равный шанс даётся каждому.