Пентакль Соломона. Проза XXI века - стр. 18
Ночной поезд отходил в ноль пятьдесят, и носил имя хорошо известного на российской земле путешественника – Афанасия Никитина. Что было общего у этого неудачливого бизнесмена средневековой Руси с соединяющим две российские столицы маршрутом, Алекс не знал. Да и никто, вероятно, не знал.
Алекс спал в ту ночь плохо – ему снились тягучие и нелепые сны, от которых он часто просыпался.
В современной традиции считается, что человеческий сон – это отражение того, о чем спящий замышлял, что когда-то уже видел и что делал. Так ни для кого не секрет, что люди, незрячие от рождения, зрительных образов во сне не видят. Говоря по-другому, во сне возможно только то, что уже когда-то было, однако события видятся в абсолютно искривленном облике. Часто человек наблюдает совсем даже невообразимые сны. В мозгу спящего субъекта, как в фильме, за короткое время может проходить вся человеческая жизнь. Но какие бы удивительные зрелища ни разворачивались в сновидении, перед мысленным взором, все они кажутся спящему человеку настоящими и истинными.
Алекс не любил ночевать в поездах. И вообще поезда не любил, особенно ночные, те, где нужно спать.
Почему-то считается, что прогресс человечества невозможен без развития агрессивной техники. Однако всегда и рядом был совсем иной путь. Временами отдельные люди, или даже целые группы, пытались идти по этому пути – объективная история знает много эпизодов, когда некоторым народам такое даже удавалось, но так уж сложилось, что технология забила их, вытеснила и стерла. Почти. Поэтому создание разнообразных искусственных монстров почитается за великие достижения, а эти самые монстры, встав на службу человеку, якобы помогают ему на неправедном пути искажения природной реальности.
Железные дороги – одни из таких рукотворных чудовищ.
Алекс всегда завидовал черной завистью тем счастливчикам, которые, заняв свое законное место в вагоне, почти сразу же отрубались и мирно дрыхли на своей полке до самого места назначения. Но от дневных поездов уставала пятая точка, да и весь день пропадал полностью, а самолеты теперь подорожали до такой степени, что уже мало кто из простых смертных летал на них из Москвы в Петербург.
Когда по срочному делу неожиданно и вдруг едешь в иной город, и едешь всего-то на один или два дня, и когда времени в обрез, а ресурсы крайне ограничены, то никогда толком не знаешь, сообщать кому-то или нет. С одной стороны – вроде бы надо: неприлично и неудобно перед теми, кого знаешь ты, и кто знает тебя. Вроде как, скрываешь что-то или прячешься от кого-то. А с другой стороны – зачем? Времени на общение все равно нет, все расписано по минутам, и если позвонишь, то почувствуешь некоторое неудобство – а вдруг объект твоего потенциального внимания занят, а ты сваливаешься, как снег на голову: «Привет! А я в твоем городе! Ля-ля-ля, ля-ля-ля! Как дела?» Вдруг твой знакомый не в настроении, не желает тебя сейчас видеть, у него другие дела, иные планы, в которых тебе нет места? А вдруг твой звонок или сообщение поставят твоего приятеля в крайне неудобное, сложное или двусмысленное положение?