Пентаграмма - стр. 5
И вот сейчас именно по тем проводам, которые проложил сын потомственного строителя, сигнал тревоги из кол-центра шел прямиком на шестой этаж, в отдел по расследованию убийств (сотрудники называли его убойным отделом), в кабинет начальника Бьярне Мёллера. Мёллер в этот момент размышлял: радоваться ему или печалиться, что скоро он со всей семьей будет отдыхать в летнем домике, который они сняли на июль в Осе под Бергеном. Ос в июле означает скорее всего дрянную погоду, но в Осло обещали жару, и Бьярне был не прочь сменить ее на изморось. Однако занять в дождь двух непоседливых сорванцов, имея под рукой только колоду карт, – задача не из легких.
Бьярне Мёллер вытянул ноги, почесал за ухом и, выслушав сообщение, спросил:
– Как обнаружили труп?
– Вода потекла на соседей, – ответил дежурный. – Сосед с консьержем долго звонили в дверь, та была незаперта, и они вошли.
– Придется отправить туда людей.
Положив трубку, Мёллер вздохнул и принялся изучать список личного состава, проводя пальцем по толстому стеклу на столе. Половина отдела отсутствовала. Так бывало каждый год в сезон отпусков. Но жители Осло отнюдь не оказывались из-за этого в большей опасности, потому что преступники в июле тоже устраивали себе отпуск, отчего на этот месяц в отделе по расследованию убийств традиционно приходилась пора затишья.
Палец Мёллера остановился на Беате Лённ. Он набрал номер службы криминалистической экспертизы на Кьёльберг-гате. Трубку не брали. Мёллер дождался, пока сигнал переведут на коммутатор.
– Беата Лённ в лаборатории, – ответил высокий голос.
– Мёллер из убойного отдела. Свяжитесь с ней.
Пауза. Голос принадлежал Карлу Веберу, начальнику службы, теперь уже пенсионеру. Он переманил к себе Беату Лённ из ведомства Мёллера, который расценивал этот случай как подтверждение теории неодарвинистов: единственное стремление индивида – в увеличении числа себе подобных. Вебер, очевидно, полагал, что его и Беаты Лённ генетика сильно совпадает. Конечно, с первого взгляда могло показаться, что между ними – многоопытным брюзгой Карлом Вебером и тихой серой мышкой Лённ, которая совсем недавно закончила полицейскую академию и краснела, стоило с ней заговорить, – нет ничего общего. Но профессиональные гены у них точно были идентичными. Оба принадлежали к тому типу страстных охотников, которым достаточно почуять добычу, чтобы забыть про все на свете, сосредоточить внимание на какой-то технической зацепке, улике, видеозаписи, туманном сообщении и в итоге прийти к тому или иному заключению. Злые языки утверждали, что Вебер и Лённ нормально чувствуют себя только в лаборатории, а не среди людей, где психологические навыки следователя все-таки важнее, чем следы обуви и частички ниток с одежды.