Пение птиц в положении лёжа - стр. 30
«Ну вот. Опять разминулись во времени. Лет на 18. Две родственные души», – думала я, долго вспоминая тихую радость на сердце от мужских восхищённых глаз младенца.
О СПОСОБЕ УТОЛИТЬ ЖАЖДУ
Мне очень хотелось пить. Очень. Никогда так не хотелось. Не помню, после чего. То ли после огурчика. То ли после сабантуйчика. Совсем не помню, после чего. Но очень хотелось пить. Я шла по залам Русского музея. С кем-то. В буфет вернуться было нельзя почему-то. Надо было обойти весь Русский музей. Я умирала. Пить, пить, хоть каплю воды. И – дальше, дальше от места, где можно попить. Хоть каплю, хоть стакан – как жадно бы я выпила.
И вдруг – Айвазовский. «Девятый вал». Во всю огромную стену. Вода! Много, много воды…Прозрачной, пенистой, пронизанной лучом кое-где. Масса воды. Ишь, колышется, неспокойная. Боже, как много воды – вот бы в неё, к ней, на неё, под неё, – и пить, пить, плыть и пить, пить и плыть…Я стояла и испытывала чувство насыщения водой. Да, я непременно выпила бы весь девятый вал. Тот, кто был со мной, тянул меня в следующий зал. А я не могла оторваться. Отсосаться. Не могла насытиться этой изумрудной, вкусной, чистой…
Мне полегчало. Физически. Как будто я выпила реальной воды. Я стойко обошла все залы. Подумала, что настоящие произведения искусства многомерны. Имеют дар непредсказуемой пользы.
ДВА ОТНОШЕНИЯ К ЖИЗНИ
Напротив, в метро, сидит шесть человек. Из них вдруг привлекла внимание женщина с зажмуренными глазами. Глаза у неё были зажмурены так, как будто она это сделала в другом смысле – зажмурилась навек. А рядом сидел мужчина с невероятно трагическим лицом. Волосы его как бы встали от ужаса дыбом и переплелись. Глаза были необычайно выпучены – как бы от чрезмерного кошмара бытия, который ему нежданно открылся. Ну, бля, и пара!
Два отношения к жизни! Зажмуриться, замаскироваться под посмертный слепок. Чтобы ничего, ничего всего этого ужасного не видеть никогда. Или, напротив, выпучившись и всё-всё обозрев, поняв всю безысходность, превратиться в трагическую окаменелую маску.
В принципе, и в том, и в другом, есть нечто схожее.
ГАРМОНИЯ ЛИРЫ
На перроне был забор, узор – сеткой. А вот столбы имели украшение. Что-то вроде лиры.
По центру – прямая стрела. По бокам к ней прильнули две изогнутые ленты. Они напоминали то ли лошадиные, то ли лебединые шеи. И даже не прильнули, а будто кто привязал их за тонкие шеи к центральному направлению, и головки их мелкие обиженно и безвольно поникли.
Вот такая лира, вот такой инструмент для гармонии звуков – одной струне тяжко держать, двум другим – быть привязанными и удушенными, подумала я.