Пение пчел - стр. 23

– Франсиско…

– К вашим услугам, мэм.

– Хватит дурачиться! Я говорю, Ансельмо хочет вылить мыло в соты, чтобы убить пчел. Говорит, это посланницы дьявола, и прочие глупости. Болтает и болтает разную чепуху.

– Скажи ему, что ты не разрешаешь.

– Сказала! Думаешь, он меня слушает? Нет конечно! Иди к нему сам. Няне Рехе пришлось пригрозить ему палкой. Она в бешенстве. Даже глаза открыла!

– А Симонопио?

– Симонопио всегда исчезает, когда является Ансельмо. Ума не приложу, где он прячется.

Ни годы, ни бесконечные разговоры не заставили Ансельмо Эспирикуэту отказаться от своих суеверий, огорченно подумал Франсиско. Он покосился на виски. Затем посмотрел на жену, с сожалением подумав про возню, которую они прервали, едва начав. Война и земля не оставили ему времени для Симонопио, но сегодня он наконец им займется. Он защитит пчел ради него, потому что это пчелы Симонопио, они пришли в этот дом вместе с ним. И хотя в доме всегда находились руки, чтобы ухаживать за Симонопио, к тому же за ним присматривали крестные, во время бесконечных разъездов верхом с ранчо на ранчо Франсиско преследовала мысль, что пчелы – главные опекуны мальчика. Убить пчел означало убить часть его самого. Все равно что сделать его сиротой.

Несмотря на то что пчелы постепенно освоили потолок нянькиного сарая, так что никто уже не осмеливался туда войти, чтобы по привычке бросить какой-нибудь скарб, – они ни разу никого не укусили. Большинство обитателей усадьбы давно привыкли к тому, что вокруг ребенка вьются пчелы. Казалось, их занимает только Симонопио, а его занимают только они. Наверное, жизнь бок о бок с пчелами была по-своему сложна. Но что бы он делал без них? Они прибыли вместе с мальчиком. Значит, на то были причины. Их надо оставить в покое.

– Идем.

Итак, сегодняшний день следовало посвятить Симонопио. Ему и его пчелам. А в другой день он найдет способ защитить свои земли.

У ног няни Рехи, под пчелиными ульями, облепившими потолок, Симонопио научился фокусировать зрение и следить за ними взглядом. Даже когда они сбивались в рой, он еще в раннем детстве знал каждую по отдельности. Рано утром провожал их в путь и весь день до вечера ждал, пока они не вернутся. Он научился выстраивать свою жизнь с учетом пчелиного расписания и очень рано стал покидать матрас, куда его укладывали в дневное время, – чтобы выйти из сарая и побродить по саду в поисках своих неутомимых компаньонок.

Реха, вернувшаяся к своей деревянной неподвижности, молча, но зорко присматривала за ребенком. Она больше не кормила Симонопио, но всем дала понять, что пчелиного мальчика следует вскармливать козьим молоком и медом сначала с помощью тряпки, затем из ложки и, наконец, из чашки. С первых же дней она не позволяла никому приближаться к ребенку, опасаясь, что имеющий злые намерения причинит ему вред, а добрые – может залить его, вскармливая, как обычное дитя. Приближаться к ребенку разрешалось только Беатрис, няне Поле и прачке Лупите.