«Пена дней» и другие истории - стр. 98
– Но… я уплачу налоги, – сказал Шик.
– Несомненно, – сказал сенешаль. – Потом вы их уплатите. Но прежде мы должны нанести вам оскорбление действием. А действие у нас такое длинное, что антракта вам не дождаться. Мы всегда выражаемся иносказательно, чтобы людей зря не волновать.
– Я сейчас отдам вам все свои деньги, – сказал Шик.
– Это само собой, – сказал сенешаль.
Шик подошел к столу и выдвинул ящик, где у него хранились новый сердцедер лучшей марки и никуда уже не годная полицебойка. Сердцедера на месте не оказалось, но полицебойка лежала как пресс-папье на стопке документов.
– Послушайте, – спросил сенешаль, – вы в самом деле ищете деньги, а не что-нибудь другое?
Сотрудники отошли на несколько шагов друг от друга и вынули свои уравнители. Шик выпрямился, сжимая в руке полицебойку.
– Берегитесь, шеф! – предупредил один из сотрудников.
– Нажимать на спусковой крючок? – спросил другой.
– Так просто я не дамся! – крикнул Шик.
– Хорошо, – сказал сенешаль. – Тогда мы конфискуем ваши книги.
Дуглас схватил с полки первый попавшийся том и грубым движением раскрыл его.
– Там чего-то написано, и только, – доложил он.
– Нарушайте неприкосновенность жилища! – приказал сенешаль.
Дуглас схватил книжку за переплет и стал ее трясти что было сил.
– Не смейте трогать!.. – завопил Шик.
– Послушайте, почему вы не пускаете в ход полицебойку? – спросил сенешаль. – Вы же слышали приказ, там есть пункт: нарушение неприкосновенности жилища.
– Оставьте книги!.. – взвыл Шик и прицелился, но курок дал осечку.
– Нажимать, шеф? – снова спросил сотрудник.
Переплет оторвался, и Шик кинулся к книге, отшвырнув сломанную полицебойку.
– Нажимайте, Дуглас! – приказал сенешаль, отступая к двери.
Оба сотрудника выстрелили одновременно, и Шик рухнул к их ногам.
– Приступать к оскорблению действием, шеф? – спросил второй полицейский.
Шик еще мог немного двигаться.
Он чуть приподнялся, опираясь на руки, и ему даже удалось встать на колени. Он обхватил живот руками, лицо его подергивалось, а проступивший пот заливал глаза. Глубокая ссадина перерезала лоб.
– Оставьте книги, – прохрипел он. Голос его пресекался.
– Мы их растопчем, – сказал сенешаль. – Я думаю, вы умрете через несколько секунд.
Голова Шика бессильно повисла, он безуспешно попытался оторвать подбородок от груди, но живот болел так нестерпимо, будто у него в кишках поворачивали трехгранные штыки. Наконец ему удалось упереть одну ногу ступней в пол, но другое колено решительно отказывалось разогнуться. Сотрудники подошли к книжным полкам, сенешаль же сделал два шага в сторону Шика.