«Пена дней» и другие истории - стр. 131
– Но ты, во всяком случае, знаешь все про щебенку.
– Я всего лишь ее продаю. И поверь, ровным счетом ничего в этом не смыслю. Не обязательно разбираться в том, чем торгуешь.
– Но если мы оба уедем… – замялся Анжель.
– Да брось ты, она найдет себе других ухажеров.
– А разве ты в нее не влюблен? – удивился Анжель.
У него как-то непривычно запрыгало в груди. Он задержал дыхание, пытаясь справиться с сердцебиением, но оно не утихало.
– Рошель, конечно, очень красивая, – сказал Анна. – Только надо же чем-то жертвовать.
– В таком случае почему ты не хочешь ехать? – снова спросил Анжель.
– Тоска одному. Вот если бы ты поехал со мной, мы бы нашли чем заняться. А ты никак не можешь? Может, ты из-за нее?
– Да нет, что ты! – сказал Анжель.
Было очень больно, но ничто внутри не оборвалось.
– А что если мы предложим ее Корнелиусу в качестве секретарши? – придумал Анна.
– Хорошая мысль, – сказал Анжель. – Я поговорю об этом с Корнелиусом, когда буду спрашивать про работу для себя.
– Так ты решился ехать? – спросил Анна.
– Не могу же я тебя бросить.
– Прекрасно, старина, – сказал Анна. – Мы весело проведем время. Звони Корнелиусу.
Анжель сел на место Анны и снял трубку:
– Значит, мы выясняем, может ли поехать Рошель и согласны ли они взять на работу меня?
– Валяй, – сказал Анна. – В конце концов, можно обойтись и без жертв.
D
…Подобное решение было принято в результате горячего спора; небезынтересно узнать точку зрения каждого из его участников.
Жорж Коньо. Дотации на конфессиональное воспитание. «Пансе» № 3, апрель – июнь 1945
1
Профессор Жуйживьом некоторое время смотрел на витрину, не в силах оторвать взгляд от яркого блика, в рассеянности оброненного опаловой лампочкой на полированной поверхности деревянного двенадцатилопастного винта. Сердце профессора радостно ерзало в груди и в конце концов до того распрыгалось, что задело восемнадцатую пару временных плечевых нервов. Тогда Жуйживьом открыл дверь и вошел. В лавке приятно пахло свежим распилом. По углам валялись различной формы и стоимости куски бальзового дерева, гемлока и гикори; в витринах красовались шарикоподшипники, летательные приспособления и просто круглые безымянные предметы, которые торговец именовал колесами на том лишь основании, что посередине у них имелась дырка.
– Добрый день, господин профессор, – сказал торговец. Он хорошо знал Жуйживьома.
– Прекрасные новости, господин Крюк, – ответил профессор. – Я только что прикончил трех своих клиентов и наконец-то могу снова засесть за работу.
– Невероятно! – отозвался Крюк. – Главное – не упустить случая.