Педагогика для некроманта - 2. Квалификация для некроманта - стр. 50

Каждый волос мерцал мягким оранжевым светом, точно горел изнутри. С руками тоже что-то произошло: бледная кожа излучала неестественное сияние, словно Натт натёрла её флуоресцентной краской.

— С зимнего карнавала сбежала? А тот паренёк на снегоходе, дружок твой?

— Я не... — девушка всё ещё разглядывала себя.

Почему работники конюшни не обратили внимания? Или обратили, а красавицей называли именно поэтому. И хоть бы один сказал про свечение!

— Чего замерла? Залезай сюда, пока мне фургон не замело, — Кренес похлопал рядом с собой.

Натт встрепенулась и быстро забралась к бывшему аспиранту под брезентовую крышу. Целитель покрутил головой:

— Странно как-то, — он задумчиво почесал бороду.

— То, что я свечусь, как сыроежка?

— Само собой. А где эти двое? Не верю, что отпустили тебя одну в буран!

— Кто?

— Хассел с Форсвордом, кто же ещё? Забавно было наблюдать за вашими сердечными метаниями. Кто победил-то в итоге: горячий блондинчик или мрачный вивисектор? Или ты от них как раз бежишь? — мужчина свистнул, и лошади, превозмогая сильный ветер, зашагали вперёд.

Теперь можно. Ласково шепнул голосок, который всё это время убеждал быть сильной. Натт уткнулась в холодную парку наставника и сквозь слёзы рассказала все, что произошло после его отъезда из академии начиная с помутнения Синда, заканчивая безумной старухой, которая вытравила из её тела всю тьму и сказала, что вернуть Фирса Хассела нельзя. Даже если феникс переродится где-то в этом большом мире, он ни за что не вспомнит её.

Утаила Натт только о новом преподавателе и его шантаже.

Кренес Льонт долго молчал, сжимая поводья тёплыми рукавицами, затем снял одну и погладил девушку по волосам.

— Не всю, Натт, — непривычно серьёзно заговорил мужчина. — Кое-что осталось, смотри!

Он вытащил среди мерцающих рыжих прядей одну и показал спутнице. Эта отливала обсидианами, и была настолько чёрной, словно разлом в пространстве.

— Улыбнись, — целитель вытер слёзы бывшей ученицы. — Чувствую, не просто так едешь в Сорплат. В тебе ещё живёт надежда, только сама себе боишься признаться в том, что продолжаешь верить. Но мне-то можно сказать.

— Верю, Кренес, но это слишком безумно. Вдруг ошибаюсь?

— Первое ощущение всегда правильное, — подмигнул лекарь. — Когда ты поняла, что любишь Фирса?

— С первого взгляда, — ответила Мёрке, и боль на мгновение ослабла, уступив место яркому воспоминанию, где смуглый чумазый мальчишка верхом на барсе мчался среди охваченных золотом деревьев. А затем всё сменилось другим первым взглядом, в этот раз на новенького. То же щемящее заполняющее до краёв чувство.