Печати на заветах - стр. 6
– Чёрное зерно, – пояснила Нэвра.
– И сколько вы ей дали?
– Треть кубка.
– Спятили?! Треть кубка Шема даёт мне, и то когда я в совершенно зверском состоянии.
– Её состояние было хуже зверского, – укоризненно сказала виху
– И кто в этом виноват?! – прорычал Таймар.
Спорить с ним Нэвра не стала. Она, как и все остальные уже поняла, что вынудив князя отослать Китэрию домой, разбила сердца им обоим.
– Оставьте нас! – рявкнул Таймар.
Нэвра и Огайра ушли, позволив, блуждающей по дороге грёз этэри, побыть наедине с Таймаром. Китэрия осознавала его присутствие очень смутно, но как только двери закрылись, она припала к его груди и замерла, обвив торс князя ослабевшими руками.
– Я с тобой, Тэри, я с тобой, – прошептал он. – Пока что.
Таймар сидел на постели, баюкая лилулай как дитя. Он прижимал её к своей ноющей груди, зарываясь лицом в ароматные волосы, и вспоминал своего первого хищника, убитого в бою один на один, потом первого человека, павшего от его руки, затем первые взятые земли, поход в верхний круг, наконец.
Он не всегда побеждал, бывали в его жизни и неудачи. Каждой значимой цели, которую он достигал, предшествовали промахи и поражения. Но князь никогда не воспринимал их таковыми, все эти осечки служили уроками, испытаниями, закаляющими его как хороший стальной клинок. Но почему-то сейчас Таймар ощущал себя разбитым вдребезги. Вся его стратегия оказалась негодной. Ни одного из промахов он не мог записать в книгу опыта, способного принести пользу. Он сломил прекрасное создание, заставив покориться его прихоти, отнял десять лет жизни, и вместо того, чтобы оставить в её сердце воспоминания, которые она могла бы пронести через всю жизнь, вынужден ещё и обокрасть.
– Прости, моя девочка, – дрожа всем телом, прошептал он, сжимая Китэрию в своих объятьях ещё крепче. – Но я не знаю иного способа помочь тебе. Я бы согласился стать твоим кошмаром, от которого ты счастливо избавилась, но ты, увы, приняла меня на свою беду.
Лилулай не могла вникнуть в смысл сказанных ей слов, и всё же отреагировала на тираду князя, потёршись щекой о его шею. Таймар стиснул зубы, запрокинул голову этэри и, зажав её меж ладоней, возбудил свою силу.
Первая мандола легла на прекрасную голову Китэрии, как ажурный чепец. Её касания девушка даже не заметила, она продолжала смотреть сквозь князя отстраненным взглядом и улыбаться каким-то своим, далёким видениям.
Поверх первой мандолы легла вторая, взяв в захват последний год жизни лилулай. И если первое заклинание далось Таймару относительно легко, то на втором он дрогнул, от мощного толчка сопротивления.