Печать Нострадамуса. Мрачное наследие - стр. 25
Как оказалось, Генрих III, вынужденный оставить столицу, теперь вместе со свитой направлялся в городок Блуа. Там, в одном из замков, должен был на время обосноваться королевский двор. До Блуа было несколько дней пути. Придворные, не имевшие той выносливости, что была у королевской гвардии, не могли долго находиться в пути и требовали отдыха. Устали и кони, тащившие громоздкие повозки, набитые сундуками с платьями, провизией и казной. Поэтому через несколько дней пути было решено разбить лагерь для отдыха. Увидев повозку бродячих артистов, гвардейцы преградили ей путь, мешая проехать в лагерь.
– Езжайте прочь другой дорогой! – грозно рявкнул страж короля.
Услышав голос гвардейца, из повозки грациозной ланью выпрыгнула молодая цыганка.
– Господа, не желаете ли вы насладиться нашим небольшим представлением, что развеет вашу скуку?
– Вам нельзя здесь останавливаться, проезжайте, – стиснув зубы, повторил гвардеец. – Проезжайте!
Из кибитки, не зная, как объяснить происходящее, выбралась Мадлен.
– Месье, – обратилась она к гвардейцу, – там, в повозке, лежит раненый воин – Фабьен Триаль. Ему нужна помощь лекаря. Прошу, скорее позовите сюда Теофиля Арно.
Не узнав в уставшей служанке фрейлину королевы, гвардеец шагнул вперёд.
– Не морочь мне голову, бродяжка! Сказано, убирайтесь прочь, иначе…
– Мадлен?! Боже, Мадлен! – звонкий девичий голос заставил гвардейца обернуться. Позади него, прижав руки к груди, стояла взволнованная Селеста. Узнав подругу, мадемуазель Моро бросилась к ней навстречу. Не теряя времени, Мадлен указала на повозку.
– Селеста, там внутри Фабьен, ему нужна помощь.
Услышав имя гвардейца, Селеста застыла на месте. Её руки затряслись. Голос не слушался её.
– Фа… Фабьен?
– Да, да! – твердила Мадлен. – Скорее позовите лекаря!
Обернувшись к гвардейцу, стоявшему на страже лагеря, Селеста воскликнула:
– Ну же! Вы не слышали, о чём вас просит фрейлина королевы?!
– Фрейлина? – удивился гвардеец, разглядывая грязное скромное платье Мадлен.
– Быстрее же! – прикрикнула на него Селеста и бросилась к повозке.
Сломленный напором мадемуазель Моро, гвардеец привёл к кибитке королевского лекаря. Заглянув в повозку, Теофиль Арно ахнул:
– Это просто чудо, что он до сих пор жив! Мадемуазель Бланкар, вы совершили невозможное.
– Мне помогли, – ответила Мадлен, кивнув на стоявшую подле неё Эсму.
Пока гвардейцы переносили Фабьена в лагерь, Теофиль с интересом расспрашивал цыганку о снадобьях, что всё это время поддерживали жизнь месье Триаля. Селеста, что теперь не находила себе места, металась от лекарской палатки к Мадлен и обратно. Месье Арно настойчиво выпроваживал фрейлину, чтобы она не мешала лечению Фабьена. Смирившись с тем, что не увидит гвардейца, пока лекарь не обработает все его раны, Селеста вернулась к Мадлен. Вытирая блестевшие на лице слёзы счастья, мадемуазель Моро благодарила подругу за спасение Фабьена. Воспользовавшись моментом, кибитка артистов проехала в лагерь. Не спрашивая ничьего разрешения, цыганка взяла бубен и пустилась в пляс. Молодой румяный юноша в ярко-красном жилете заиграл на лютне. Подхватывая его мелодию, низкий плотный мужчина взялся за шалюмо. Эсма запела. Из палаток с интересом начали выглядывать королевские придворные. Улыбаясь, они подходили ближе, наслаждаясь внезапным праздником, что привезли с собой бродячие артисты.