Печать богини Нюйвы - стр. 35
Деликатно, если не сказать почтительно, командир Лю отвел Таню в сторонку, к входу в большую пещеру. Возле логова разбойника ласково журчал ручеек, а на бережку лежала совсем новая циновка и дожидался своего часа костерок.
«Хорошо устроился, мятежник, нечего сказать, – восхитилась Татьяна. – Умеет жить со вкусом».
– Уважаемая госпожа, прости, что у меня сейчас нет времени выказать тебе необходимое уважение, к которому ты привыкла на Небесах… – проворковал Лю Дзы. – Но вот циновка, где ты можешь отдохнуть, вода для умывания, а если небесной госпоже захочется уединиться, те кусты в твоем распоряжении. Чуть позже ты же удостоишь меня беседой?
И склонил голову к плечу, что твой голубь, безмятежно взмахнул длинными ресницами и многозначительно изогнул бровь. Прямо не повстанец, а настоящий любезник.
– Благодарю за заботу, предводитель Лю, – сдержанно улыбнулась в ответ Татьяна, мысленно гадая, стоит ли сделать книксен или лучше не смущать обаятельного разбойника «небесными» манерами.
Пусть деликатность мятежника была чуточку насмешливая, что ли, но она все же была искренней. Как же все это странно!
Командир Лю точно почуял ее сомнения, присел рядом на корточки, взял за руку и убедительно так сказал:
– Я хочу, чтобы ты поняла сразу, небесная госпожа. Ты не в плену. И если ты пожелаешь нас покинуть… хотя я не думаю, что тебе есть куда пойти, а? Ты же с Небес, – и подмигнул хитрющим карим глазом. – Я тебя оставлю. Отдыхай.
И пошел заниматься своими прямыми обязанностями – командовать.
А небесная дева осталась возле костра – в приятном удивлении и твердой уверенности, что ей наконец-то повезло по-крупному.
Лю Дзы обошел всех своих людей, и каждому досталось от предводителя по заслугам – кому похвала, кому упреки, раненым – забота, а потянувшимся со всех сторон крестьянам – мешки с разным добром, в основном с рисом. Из чего Татьяна сделала вывод, что оказалась в компании местного китайского Робин Гуда. Обаятельного такого, в оранжевом шелковом халате, черноволосого и ловкого, точно тигр. Хоть какая-то определенность!
Где-то через полчаса Тане со всем возможным почтением преподнесли чашку риса. У здешних робингудов и такое водилось.
К тому моменту, когда предводитель Лю справился со всеми своими командирскими обязанностями и вернулся к небесной деве, та уже какое-то время тихонько роняла слезы в рис. Умывшись и пригревшись возле костра, Татьяна вдруг полностью и целиком осознала весь ужас своего положения. И, говоря фигурально, схватилась за голову, а потом и не фигурально тоже. Рассудок перестал отгораживаться от ужасной правды, плотина рухнула, и душу девушки затопило горькое море безнадежности.