Печать безумных. Безымянные - стр. 2
Но есть дурнинка! Сколько уж раз беседы вёл, увещевал, но тьху! Никогда не скажет, что зацепил её кто-то. Сама по лестнице спустит, рыло начистит, а потом смотрит своими чёрными гляделками и пойди догадайся, чего она утворила и будет ли хава̀рий[3] взбучку из-за неё устраивать.
– Опять кого-то по лапам била? – подозрительно прищурился Хабдир.
С женщинами на приграничье было тяжко. А вот неотёсанного мужичья – больше потребного. Ведь в отдалённые и опасные места обычно совалось всякое отребье: бегущие от закона, долгов, ищущие лёгкой поживы и большого заработка, неудачники, любители драк и кровавых боёв и всякого рода мошенники. Наивных молодых оборотней, желавших обрести славу героев в этих страшных местах, было куда меньше. Да и они здесь – в обстановке совсем негероической – не задерживались. Так что бабам некуда было деваться от пошлого мужского внимания. И ладно бы только смотрели! Они ещё и лапы тянули, скоты! Лирка хоть и не была самой пригожей девкой, но, если не смотреть на правую половину лица, где от виска и почти до самой челюсти ветвится уродливый шрам, вполне себе хороша. Тощевата, правда, да высоковата, но груди есть. Гляделки только пугающе-чёрные, как бездна, да чернявые кудри стрижёт коротко.
Если простое мужичьё посмотрело, облизнулось да перевело взгляд на более сочных и понятных баб, то те, что из дохлой аристократии, так и вертелись. Лирка-то из учёных, в колдунской школе училась, по местным меркам почти им ровня, чем и влекла. Других подобных баб здесь по пальцам пересчитать можно. Вот Хабдир только трёх и помнит.
– Сегодня нет, – честно ответила женщина.
– А вчера? – мигом заподозрил неладное Хабдир.
– Вчера до дома меня Эда̀р довёл.
Крякнув, виларий отстал с расспросами.
«А позавчера мы купали одну плешивую дрянь в дерьме», – гнусаво захыхыкал подселенец.
– Пошли за стену, – Хабдир тяжело вздохнул. – Там наши с хоёто̀рцами опять зубоскалят.
До слуха действительно доносился радостный шум, будто с гульбища. Лирка перешла на северную сторону и выглянула в бойницу. Внизу собрались ярко одетые хоёторцы – не менее шестидесяти оборотней, – а напротив них под самой стеной сидели служивые Харинской заставы. Обе стороны перебрасывались острыми, как соль разъедающими шутками и подначивали друг друга на что-то.
Лирка вспомнила, как увидела впервые такие посиделки через два месяца после приезда на заставу. Хоёторцы и служивые вот так же острили, потом устроили шуточные бои. Помнила, какой успокоенной чувствовала себя, глядя на их дурачества. Думала, что раз с кочевниками дружелюбные отношения, то об опасности жизни на границе с Диким Хоёто̀ром сильно преувеличили.