Пчелы острова Флибустьеров - стр. 24

Я вернулся на свой наблюдательный пункт и вдруг увидел прямо перед собой нахмуренное лицо еще одного охранника – он смотрел на меня. Устного замечания дожидаться не стал, поняв, что у меня есть лишь единственный шанс взять ситуацию под контроль. Я прыгнул в открытое окно и сбил парня с ног. Мы покатились по полу каюты, сцепившись намертво. Парень оказался здоровяком – мне не удалось с ним разделаться сходу. А ведь был еще и четвертый, который мог выстрелить мне в голову или спину.

Мы барахтались, стараясь задушить друг друга, когда раздался выстрел – пуля выбила щепки из пола за моей спиной. У него еще три пистолета – помнил я – уже из второго он сможет попасть.

Ударил своего противника головой в лицо – тот захрипел, забился в моих руках, брызгаясь кровью. Я мог бы его задушить, но недвижимым был хорошей мишенью для стрелка. Паника шевельнулась в моей груди – сейчас будет выстрел. Черт побери! что же делать? Страх и прилив адреналина заставили быть ловким и быстрым.

Сначала я откатился в сторону. Потом увидел на спинке стула пояс и на нем кортик в ножнах. Прикрывшись стулом, выхватил предмет холодного оружия. Что же он не стреляет?

Четвертый охранник с пистолетом в руке медленно пошел ко мне, обходя стол. Я обреченно следил за его ногами. На мгновение мне даже захотелось сдаться – с кортиком против пистолета не устоишь. Но потом пришло в голову, что новоявленные пираты вряд ли простят мне погибших товарищей. Могут устроить такую казнь, что пуля в сердце из пистолета покажется раем.

М-дя… Хотел мятежа – получил революцию. А бунт на корабле – эта стихия страшнее шторма. В воздухе пахло насилием, смертью и кровью. Кроме того, в любом корабельном экипаже всегда ощущается тоска по анархии. Яркий пример берегового братства вдохновлял, предавая забвению, тот факт, что практически все его участники жизнь свою закончили с веревкой на шее. Тосковали и по более давним временам – славным походам викингов, наводившим ужас на всю Европу от Балтийского моря до Средиземного.

И какое убожество на этом фоне представляет собой корабельная служба под флагом английского короля – ни славы, ни величия, ни жажды добычи и приключений: одна лишь всеобщая убогость в море и беспробудное пьянство на берегу.

Флибустьерское море, некогда простиравшееся от Ньюфаундленда до устья Амазонки, от мыса Майн до Азорских островов усохло до размеров баланды в ложке, которой потчуют современных моряков. В южных морях Тихого океана прохода нет торговым судам от пиратских шхун и бригантин, а в Карибском море истлели на реях трупы последних джентльменов удачи. Нищета в каждом доме, в каждой лачуге, но никто не отваживался выйти в море под черным парусом. Не было лидера, подобного Флинту или Черной Бороде, способного вдохновить моряков на подвиги. Все ждали чего-то, понимая, что хуже уже быть не может.