Пазл - стр. 7

– Смекаю, – шепотом отвечаю и тут же вопрос пытаюсь задать: – А как же?..

Но Константин Иванович увлеченно продолжает шептать:

– Не зря же последний российский император Николай Второй Владимира Галактионовича Короленко под суд отдал в 1912 году за то, что тот опубликовал в своем «Русском богатстве» незаконченные «Посмертные записки старца Федора Кузьмича», сочиненные Толстым. Эх, а допиши Лев Николаевич эти записки, мир бы узнал всю правду, в том числе и где сошедший с престола Александр пребывал до 1836 года!

– И где же? – таращу глаза на прадеда.

– А тут, у нас под Уфой, и жил с кержаками! Теперь на месте этого домика стоит затонская школа № 4, до сих пор, значит, кто-то на намоленном месте уму-разуму набирается!

– И что же, все это мы, горюхинцы?! Это ж надо было так в истории Российской империи поучаствовать! – привстаю с табуреточки и приосаниваюсь.

– Ну, не знаю, может быть, и совпадения какие есть, хотя… – Константин Иванович тоже приосанивается.

Татьяна Александровна тихо вздыхает.

– Юрка! – зовет меня с улицы первый хулиган нашего двора Сережка, с которым мы договорились на чердак слазить.

– Кто это? – спрашивает прадед.

– Сережка Богомолов из второго подъезда гулять зовет.

– Ну иди поиграйся с ним, мальчик, видно, хороший, плохих с такими фамилиями не бывает, – Константин Иванович смотрит на носовой платочек в руке и не может вспомнить, для чего он ему.

– Ваши? – слесарь ЖЭУ № 157 Непролейстакан держал за шиворот Сережку Богомолова и Ренатку Кинзекеева, а меня подпинывал под зад коленом.

– Тот, что посередине, наш, остальных не знаю, – признал меня Константин Иванович и вопросительно взглянул на Непролейстакана.

– Удумали по пожарной лестнице на чердак залезть – винтики-шпунтики! Туды их растуды! Ладно, со своим шурупом сами разбирайтесь, а этих я дальше на опознание поведу, чтобы им родители тоже правильную резьбу нарезали! – слесарь оставил меня перед прадедом, а товарищей моих поволок на экзекуцию по месту жительства.

– Вот знаешь ли ты, Егорка, отчего мой отец Иван Сергеевич в 1885 году из кержацкого поселка в Уфу на улицу Никольскую переехал? – свел Константин Иванович лохматые брови к переносице.

– Так мы же на Блюхера живем!

– О Василии Блюхере отдельный разговор будет, а Никольская теперь именем Мажита Гафури зовется. А переехали мы…

– Да знаю: баню коммерческую на этой улице поставили, стали помывками горожан зарабатывать себе на жизнь, – отвечаю бойко, раскаяния в проступке не изображаю, потому что залезть на чердак по железной лестнице, висящей на торце пятиэтажки, – это же геройство целое, это подвиг почти, это не лампочку в парадном из рогатки разбить, не слово матерное на заборе написать!