Патруль Времени (сборник) - стр. 62
Извлекая его, он повернул клинок – жестокий профессиональный прием, гарантирующий, что рана будет смертельной. Развернувшись на правой пятке, Эверард парировал щитом следующий удар. С минуту он яростно сражался с одним из персов, краем глаза при этом заметив, что другой заходит ему в тыл.
«Ладно, – подумал он отрешенно, – я убил единственного, кто был опасен Синтии…»
– Стойте! Прекратите!
Это слабое сотрясение воздуха почти потонуло в шуме горного потока, но воины, услышав приказ, отступили назад и опустили сабли. Даже умирающий перс повернул голову.
Гарпаг, лежавший в луже собственной крови, силился приподняться. Его лицо посерело.
– Нет… постойте, – прошептал он. – Подождите. Это… не просто так. Митра не дал бы меня поразить, если бы…
Он поманил Эверарда пальцем. В этом жесте было что-то повелительное. Патрульный выронил меч, подошел, хромая, к Гарпагу и встал около него на колени. Мидянин откинулся назад, поддерживаемый Эверардом.
– Ты с родины царя, – прохрипел он в окровавленную бороду. – Не отпирайся. Но знай… Аурвагош, сын Кшайявароша… не предатель. – Худое тело напряглось; в позе мидянина было что-то величественное, он словно приказывал смерти подождать. – Я понял: за пришествием царя стояли высшие силы – света или тьмы, не знаю. Я воспользовался ими, воспользовался царем – не для себя, но ради клятвы верности, которую я дал царю Астиагу. Ему был… нужен… Кир, чтобы царство не расползлось на лоскутья. Потом Астиаг жестоко со мной обошелся и этим освободил меня от клятвы. Но я оставался мидянином. Я видел в Кире единственную надежду – лучшую надежду – для Мидии. Ведь для нас он тоже был хорошим царем – в его владениях нас чтут вторыми после персов. Ты понимаешь… пришелец с родины царя? – Потускневшие глаза ощупывали лицо Эверарда, пытаясь встретиться с его взглядом, но сил даже на это у хилиарха уже не было. – Я хотел схватить тебя, выпытать, где повозка и как ею пользоваться, а потом убить… Да… Но не ради своей выгоды. Это было ради всего царства. Я боялся, что ты заберешь царя домой; он давно тоскует, я знаю. А что сталось бы тогда с нами? Будь милосерден, ведь милосердие понадобится и тебе!
– Буду, – сказал Эверард. – Царь останется.
– Это хорошо, – вздохнул Гарпаг. – Я верю, ты сказал правду… Я не смею думать иначе… Значит, я искупил вину? – с беспокойством спросил он еле слышным голосом. – За убийство, которое совершил по воле моего старого царя, – за то, что положил беспомощного ребенка на склоне горы и смотрел, как он умирает, – искупил ли я вину, человек из страны царя? Ведь смерть того царевича… чуть не принесла стране погибель… Но я нашел другого Кира! Я спас нас! Я искупил вину?