Патриций - стр. 33
Был один из тех темных и все же пронизанных загадочным мерцанием вечеров, когда, кажется, во всем мире разлито зло, когда звезды проглядывают меж черных туч, словно глаза, что гневно мечут молнии на весь род людской. Даже в тяжком дыхании могучих дерев прорывалась злоба, и только одно не поддалось ей – темный островерхий кипарис; его посадили триста пятьдесят лет назад, и теперь он стоял непоколебимый, молчаливый – живое воплощение вековых традиций. Слишком замкнутый, стойкий и упорный, чтобы отзываться на властное дыхание природы, он лишь сдержанно шелестел ветвями. Он жил здесь века, но все казался чужаком, и теперь, разбуженный огненными взорами ночи, стоял суровый и заостренный, как копье, почти пугающий, словно в душе его что-то перегорело и умерло. Барбара отошла от окна.
– Мне кажется, нам ничего не дано совершить в жизни, мы только и можем делать вид, будто рискуем!
– Я как будто не уловил твою мысль, девочка, – сухо отозвался лорд Деннис.
– Вот хотя бы мистер Куртье, – негромко сказала Барбара. – Он постоянно рискует, как никто из наших мужчин. А ведь они над ним смеются.
– Давай посмотрим, что же он совершил?
– Ну, наверно, не так уж много, но он всегда все ставит на карту. А чем рискует тот же Харбинджер? Если из его социальной реформы ничего не выйдет, он останется все тем же Харбинджером, и у него будут те же пятьдесят тысяч годового дохода.
Лорд Деннис взглянул на Барбару чуть подозрительно.
– Вот как! Ты что же, не принимаешь этого молодого человека всерьез?
Барбара пожала плечами; бретелька соскользнула, еще больше обнажив белое плечо.
– У него все игра, и он сам это знает… Его выдает голос; чувствуется, что ему все безразлично. Конечно, он тут ничего не может поделать, и тоже сам это знает.
– Я слышал, он тобою очень увлечен. Это правда?
– Но меня он пока что никак не увлекает.
– А может быть, еще увлечет?
В ответ Барбара опять пожала плечами, – при всей их величавой красоте в этом движении было что-то от девочки в фартучке.
– А этот мистер Куртье… он тебя не увлекает? – спросил лорд Деннис.
– Я увлекаюсь всем на свете. Разве вы этого не знаете, дорогой?
– В пределах разумного, девочка.
– В пределах разумного, конечно… как бедный Юсти!
Она замолчала. Рядом с ней возник Харбинджер, и никогда еще на его лице не бывало выражения столь близкого к почтительности, как в эту минуту. По правде говоря, он смотрел на нее чуть ли не с робостью.
– Не споете ли вы тот романс, который я так люблю, леди Бэбс?
Они отошли вместе; и глядя вслед этой великолепной молодой паре, лорд Деннис в задумчивости погладил бородку.