Патрициана - стр. 24
Она была у императора.
Император… Велена поморщилась, отгоняя воспоминания. Эти вечера не доставляли радости. Императрица знала обо всём, что происходит между этими двумя и боялась оставлять их наедине. Сидела в своём кресле у камина и смотрела, что они делают. Она сама приглашала Велену. Сама наливала ей вино. Разве что сама не помогала расстегнуть камзол Юстиниана.
Клавдия знала, что не сможет удержать супруга. Но иногда Велене казалось, что под ресницами императрицы прячется нечто большее, чем ревность. Клавдии нравилось наблюдать.
Велена поморщилась.
Юстиниан не блистал красотой, но и уродлив не был. Как любой мужчина, большую часть жизни проведший во дворце с кубков в руках, он давно уже не выглядел молодым. По-своему, император следил за собой. Велена же могла лишь осознавать, как ей повезло, почти теряя сознание от отвращения на шёлковых простынях.
Да. Эти вечера утомляли. Это была вторая, ночная часть её обязанностей перед Римом, с которой было нетрудно смириться, имея в душе достаточно цинизма, а цинизма Велене хватало. По крайней мере, она старательно себя в этом убеждала.
Велена коснулась пальцами запястья в том месте, где под кожей скрывалась руна одного из трёх могущественнейших богов. При мысли о том, что она, наследница Плутона, вынуждена служить постельной игрушкой, ей становилось тошно от себя самой. Но Рим, в котором она жила, отличался от того, в который шесть веков назад спустился с корабля Гений их семьи. Этот новый Рим имел собственные правила игры, и двуличный поцелуй зачастую значил здесь больше удара меча.
У Велены был собственный интерес к мужчине, что почивал на золотых императорских простынях. Она надеялась, император подарит ей вчерашнего раба – однако тот лишь рассмеялся, услышав, о какой она просит ерунде. Ему было всё равно, выживет крылатый или умрёт. И если бы это был другой крылатый, Велене, пожалуй, тоже было бы всё равно. А при мысли об этом, у неё начинался сумбур в голове. И Велене оставалось успокаивать себя тем, что её не в первый раз посещает подобный спонтанный каприз.
Просто, после этих визитов ей требовалось немного времени, чтобы побыть в одиночестве. Не видеть напудренных лиц. Не нюхать дорогих духов.
Лемера сжала зубы – эти мысли отчётливо читались на лице подруги, и патрициана даже не пыталась спрятать их от неё. Здесь Лемера была нежеланна. И всё же она никуда не ушла, лишь коснулась виска Велены ещё нежнее. Нет, не император вывел её из себя.
– Меня собираются убить, – сказала Велена и, подняв веки, в упор посмотрела на неё.