Патрициана - стр. 22
Велена постояла за решёткой ещё недолго, развернулась и пошла прочь.
Норен остался один. Закрыл глаза и, преодолев боль, попытался провалиться в сон. Он лгал. Не смел сказать вслух о том, за что до самой смерти будет себя презирать.
«Ты служил энтари, жалкая тварь», – неумолимо настаивал голос внутри него. – «Ты предал всё, чему присягал».
Золотые волосы, рассыпавшиеся по белым плечам, промелькнули у него в голове.
«Будь проклята их красота. Будь прокляты они все».
Если бы крылатые верили в богов, Норен молился бы своим, упрашивая простить за всё, что успел совершить. Но у крылатых были только храмы, в которых они поклонялись сами себе.
«Ты не заслуживаешь, чтобы кто-то тебя искал», – подумал он. – «Ты не заслуживаешь ни свободы, ни смерти. Мастер Инаро никогда не позволил бы тебе войти в храм, если бы знал, кем ты стал».
Велена уже почти покинула колизей, когда дорогу ей преградило тучное тело распорядителя арены.
– Многие были недовольны, патрициана. Вы сорвали хорошее пари.
Велена поморщилась. Говорить с Луцио было ниже её достоинства, но иногда приходилось делать и это.
– Что вы хотите? Чтобы я вернула вам разницу?
– Нет-нет, патрициана. Кто-то был недоволен, кто-то напротив… Когда люди увидели вас на арене, ставки на секторах подпрыгнули.
Распорядитель понял, что ляпнул, и попятился назад. Велена молча смотрела на толстяка.
– Луцио, – сказала она неожиданно, – что вы будете делать с этим гладиатором? Завтра снова выставите его на пари?
– Думаю, да. Что ещё я могу с ним делать?
– Вы видели его? Он едва может встать. Такой боец только подпортит вам репутацию.
– Он принёс мне немало денег, принесёт и ещё. Ну, отлежится немного.
– Я бы дала вам денег прямо сейчас.
– Сколько? – Луцио прищурился, будто принюхивался, пытаясь угадать, в каком кошеле Велена держит золото.
– Скажем… сотню. Он при смерти, – напомнила Велена, заметив, что распорядитель теряет интерес. – Ну, хорошо… пятьсот.
– Патриций, знаете, сколько я на этом рабе сделал за неделю?
Велена качнула головой.
– Тридцать тысяч монет. Чистого золота, – сообщил Луцио. – И это до того, как люди поняли, на кого следует ставить. А теперь давайте подумаем. Рану можно прикрыть плащом. Стоит он всегда кое-как. За это его и любят. Такое, знаете ли, воплощение Вечного Рима. Усталость и вселенское безразличие. Так, о чём это я.
– Можете не продолжать. Какую сумму вы хотите?
Распорядитель поморщился.
– Никакую, патрициана. Я не работорговец. Я рабов покупаю и делаю на них деньги. Если нужен крепкий боец, сходите на невольничий рынок.
– Я поняла. Удачи вам в коммерции, Луцио.