Патриарх Тихон. Пастырь - стр. 63
– Но зачем искать для иконоборцев ересь? Они отрицали знаменательность человеческого образа в Богочеловеке. Для них само существование иконы Христа невозможно. – Иосиф показал на земляные выступы в стене. – Посидим… Все ведь не случайно… Наша встреча, и вот эта беседа перед гробами… У меня, кстати, диссертация об иконоборцах. Помните, что говорил патриарх Никифор?
– Святейший разбил постулат о неописуемости Христа.
– Верно. Для Иоанна Грамматика и прочих изображение Сына Божьего – идол заблуждения. Этот вывод вытекает будто бы из признания Богочеловека за одну ипостась в двух нераздельных и неслиянных естествах.
– Мне встречалась иконоборческая аксиома: Христос евангельский есть непостижимая загадка для ума.
– Да, для Иоанна Грамматика единение в Иисусе Христе естеств превышает человеческую мысль и недоступно для понимания. Как Господь Бог – Христос абсолютен, а как человек – относителен. Он – вечен и одновременно тленен, бестелесен и обладает телесностью, несотворен и в то же время Его тварность бесспорна. Отсюда иконоборцы делали вывод: мыслимо ли вообразить существо непостижимое разумом? Немыслимо. Стало быть, Христос непредставим и неизобразим. Не художники плохи, говорили противники иконы, беда в том, что истинный образ невозможно создать метафизически. Всякая практическая попытка написать Христа обречена на неуспех, ибо есть ложь.
– Все это я понимаю, но как доступно и, главное, убедительно доказать православную правоту? Логики здесь мало, необходим авторитет науки.
– Иконоборцы защищали халкидонский догмат столь яро, что доводили свои рассуждения до полного тупика. По их учению Христос неописуем, ибо неизобразимо одно из двух естеств Его, а эти два естества, Божественное и человеческое, составляют одну неразделимую ипостась. Логика как будто не нарушена. Но ведь вопрос можно ставить иначе. Христос описуем. Да, ипостась одна, естества нераздельны, но одно из них, человеческое, – видимо, стало быть, описуемо. Получается, что эта описуемость отделяет плоть от Логоса. С другой стороны, неописуемость есть признак Логоса, и мы снова оказываемся перед проблемой отделения Логоса от плоти. Рассуждения иконоборцев безысходны: Христос в них или монофизитский, или несторианский, четверица вместо Троицы.
Василий Иванович улыбнулся:
– Для юных умов все это витиевато.
– А чтобы стало просто, обратитесь к Максиму Исповеднику. Для него размышления над природою равнозначны откровениям Священного Писания… Как Непорочная Дева спеленала Христа и положила в ясли, ежели Христос Бог незаключим в пространственные очертания? Как могли Его неописуемое тело обернуть в хитон и положить в вертеп? Как мог Он, не ведающий ограничений, поместиться в горнице на Тайной вечере и на Кресте?.. – Иосиф снял пальцами нагар со свечи, поправил фитилек в лампаде. – Разве это не просто? Утверждать, что евангельская описуемость Христа противоречит халкидонскому догмату, не смели даже самые ретивые иконоборцы.