Патриарх Тихон. Пастырь - стр. 15
Зима мелькнула как сон, весна – как вздох. Пришло жданное лето. Батюшка поймал карпа. Не пудового, но фунтов на десять. А нянюшке Пелагее приснился сон: наловила целый воз рыбы. К болезни.
И заболела. У няни была своя уютная комнатка: кровать, комод, икона Черниговской-Гефсиманской Божией Матери, где Царица Небесная в венце, в царской одежде.
Лежала няня с виноватым лицом.
– Ишь барыня! А вам за мной, за старой дурой, ходи! Кушанья подавай.
Анна Гавриловна не спорила, но ходила за болящей заботливо. Иоанн Тимофеевич пригласил доктора. Доктор выписал лекарства, но Пелагее день ото дня становилось хуже. Нос обострился, глаза то и дело закатывались.
В один из таких тяжелых дней матушка выпроводила Васю из няниной комнаты:
– Ступай погуляй. Нянюшке отдохнуть нужно.
Вася перед сном молился о Пелагее, просил у Господа здравия. И теперь, выйдя из дому, он шептал и шептал без устали: «Господи, помилуй! Господи, помилуй!»
Ноги привели в храм. Служба давно закончилась, в храме прибиралась монашенка. Поповича она заметила, но окликать не стала.
Вася вышел на середину, под купол. Смотрел на евангелистов: на орла, на льва, на ангела и быка. Евангелисты высоко, а белый голубь[1] в куполе и впрямь как в небе сиял облачком.
В душе было покойно и радостно, вдруг увидел совсем небольшой, потемневший от времени образ какого-то святого. Попросил душою: «Помолись о Пелагее, о няне. Помоги ради Господа Иисуса Христа». Поцеловал икону и только потом попробовал разобрать надпись: «Преподобный Исаакий Затворник».
Вышел из храма, сел у стены, в тени. Задремал. Увидел веселый луг в золотых гвоздиках. Няню, а на руках у няни самого себя.
Пробудился. Вспомнил сон. И стало страшно идти домой. Но тотчас и пошел.
– Где ты был? – спросила матушка. – Няня-то у нас поднялась.
– Поднялась?! – удивился Вася.
– Да ведь упрямая. Поднялась, и все тут. Довольно, говорит, разлеживаться. Выздоровела.
Вася кинулся в комнатку няни, а она была уже у печи.
– Квас хочу поставить. Жаркие дни наступили. Окрошку будем хлебать.
Перед сном, молясь на ночь, Вася не удержал благодарных слез.
К нему пришла маменька:
– Ты чего плачешь?
– О нянюшке… Я молился, и Господь пожалел нас.
– Ах, Вася, ласковая душа! – Маменька погладила сына по голове, по личику. – Сам скоро нянькой будешь… Кого бы ты хотел, мальчика или девочку?
– И сестричка счастье, и братец счастье. Меня и Павел нянчил, и Ваня. Теперь мой черед.
Родился мальчик. Крестили в честь небесного архистратига Михаила, но ребенок был слабенький, одна хворь сменяла другую. А Вася в младшем брате души не чаял. Убаюкивал скорее маменьки.