Патриарх Тихон. Пастырь - стр. 10
Лодка двигалась быстро, а берега медленно.
– Корсунско-Богородицкий собор, – указал отец диакон. – Здесь наша святыня: образ Корсунской Богоматери. Писана евангелистом Лукой. Из Византии в Полоцк привезена княжной Ефросиньей, а к нам попала во время венчания святого князя Александра с Александрой Брячиславной. Никольская вон церковь, Покровская… Миллионная улица… Городок растет не ахти как споро. По плану императрицы Екатерины было в Торопце пять площадей и семнадцать улиц на пять тысяч человек. Теперь жителей тысяч семь-восемь, а улиц с полсотни.
Вдруг сильно плеснуло. Лодка колыхнулась.
– Господи! Что это? – испугалась Анна Гавриловна.
– Будьте покойны, матушка! – улыбнулся отец Алексей. – Рыба гуляет.
– Что же это за рыба такая? Лодку-то аж в сторону бросило.
– Кит! – просиял Ваня.
– Рыба совсем даже не грозная, – сказал отец Алексей. – Карп.
– Ну-ну! – рассмеялся Иоанн Тимофеевич. – Я понимаю – сом, щука… Больно велик для карпа…
– Верно говорю, батюшка! Пудовые карпы у нас – обычное дело. А иной раз добудут – фунтов на сто. И больше!
– А ты не рыбак, отче диакон?
– У нас все маленько рыбаки.
– Порыбачим! – Иоанн Тимофеевич руки потер от удовольствия.
И тут раздался тихий восторженный голосок:
– Луна!
Все посмотрели на Васю. Лицо мальчика светилось, озаренное радостным благодарным удивлением.
– Луна! – сказал он взрослым, не понимая, почему смотрят на него.
– Луна, – согласился батюшка и улыбнулся. – Господи! Сколько благодати в Твоем мире!
Ходочок
Жизнь долгая, а катится быстро. Порадовался первому хрусткому ледку – и уже на улицу не сунься.
Душа на Святках как сосуд, с краями налитый восторгом, а тут уж и Сретение. Березы, набухая почками, будут искать весну в небесных проталинах и найдут, явятся птицы, насвищут золото одуванчиков, одуванчики на пороге лета облетят, но вытянутся, осветят лесные затененные тайники чистые, холодные, как снег, ландыши. Не успеешь оглянуться – и года нет…
Семейство батюшки Иоанна прижилось в Торопце. Ясный голос, светлое лицо, открытая нестяжательная жизнь настоятеля Спасо-Преображенского храма притягивала прихожан. Стали звать батюшку для исполнения треб из окрестных местечек. На крестьянской приязни не разбогатеешь, а завистливых толков не оберешься.
Впрочем, священники хлебных приходов, зная, сколь невелика лепта от дальних походов в пустоши да на кордоны, только посмеивались.
Однажды летом приехал за батюшкой Иоанном из-за Ясского озера мужичок на толстобокой жеребой кобыле. Нижайше просил пособоровать мать: уж очень стара и плоха.
День был ласковый. Отец Иоанн без лишних слов взял облачение и все, что нужно для таинства, а Вася стоит у двери и глазами то на батюшку, то на матушку.