Патриарх Тихон. Крестный путь - стр. 61
– Молитв.
– Нет ли каких конкретных указаний?
– Благословляю все ваши Соборы к покаянию.
– Странно… Святейший меня направил к вам. Я думал найти здесь, в месте весьма укромном… Впрочем, что ж, передам сказанное. Прощайте, старец!
Щелкнул каблуками.
– Да, простите! Святейший патриарх просил вас отслужить панихиду по двум митрополитам. По Антонию и Евлогию. Честь имею!
Новость была ужасная, но сердце осталось спокойным, более того, наполнилось радостью.
У порога уже стоял третий посетитель. Юноша покраснел так густо, с таким отчаянием смотрел на череп и кости на аналое, что Алексий подошел к нему, провел к столу, усадил на свой пень-кряж.
– Как хорошо, что ты решился приехать! – ласково сказал старец, наливая юноше чаю и ставя перед ним коробку с белыми сухарями. – Слава Богу! Слава Богу!
Юноша не знал, как ему быть, он отобедал сутки тому назад, но сюда стремился за другой пищей.
– Ты ешь и пей! – приказал батюшка и стал ждать, когда юноша хрумкнет сухарем и выпьет горячего чаю. – Сухариков не жалей, у меня их целый мешок… А наказ тебе будет строгий… Сухопутные адмиралы – соблазн, сотрясение воздуха… Не покидай матушку… Я понимаю – Россия, Россия! А Россия – тоже матушка. Она без деток своих – сирота… Кому что. Одни последние горшки готовы расколотить. А кому-то придется собирать разбитое. Все твои дороги впереди! Будешь и в Сибири! Еще как будешь! С матушкой оставайся – вот мое благословение… Нынешние люди мосты порушили, а ведь их восстановить – все равно что вернуть жизнь… России, России, голубчик.
Юноша, напившись чаю и уже стоя в дверях, показал старцу свои ладони:
– Я мозоли наживал, чтобы за белоручку не приняли… Они ведь белоручек к стенке ставят.
– Какой ты белоручка! Ты – труженик. У тебя впереди столько работы – глазами не обоймешь! С Богом! Вот, отдай матушке просфору. Доброго сына вырастила. А тебе – коробка с сухариками. Трудно к нам стало добираться, но что Бог ни делает – к лучшему.
Вавилонское пленение
Секретарь Тихона архимандрит Иларион вошел так робко, словно допустил какую-то очень большую оплошность.
– Ты что, батюшка? – спросил святейший ласково, заранее обещая рассудить дело без гнева.
– Святейший! – Горе так и плеснуло из глаз. – Владыку Тобольского Гермогена – утопили. Мы его о здравии поминаем, а ему, мученику, еще в прошлом году, шестнадцатого июня, камень на шею – и в реку. Говорят, камень был тяжеленный, тайно убили, но Господь открыл преступление. Река Тура мощная, тело владыки вместе с камнем на берег вынесла.
Тихон перекрестился:
– У нас страшно, а на окраинах, видно, еще хуже. Раньше государя удостоился венца, а хотел быть ему защитником.