Патриарх Тихон. Крестный путь - стр. 36

Репрессий от властей не последовало. Не все-то ленинцы приняли такой мир. При голосовании в ЦК Ленин получил семь голосов при пяти против и одном воздержавшемся.

Собору пришлось тревожиться о другом. Горькая весть пришла из Тверской епархии. В пустынь преподобного Нила явились солдаты, забрали ключи от храма и, кощунствуя, пытались вскрыть раку. На игумена направили револьвер, требуя снять крест. Игумену пришлось подчиниться. Обшарили алтарь, ища какие-то несметные богатства. Слава Богу, в монастырь прибежали крестьяне окрестных сел и деревень, и солдаты, перепугавшись, убрались.

Торжественная служба в первое воскресенье Великого поста состоялась в храме Христа Спасителя.

Патриарху сослужили митрополит Антоний, приехавший из Киева, Владимирский митрополит Сергий, архиепископы, епископы, архимандриты, протоиереи, все пресвитеры Успенского собора и архидиакон Константин Розов.

Казалось, вся Москва втиснулась в храм, спасаясь от бури, разметавшей на части государство и саму жизнь.

Только в храме и осталась мудрая вечность. Здесь все еще торжествовала правда, не убитая ложью людей, присвоивших себе имя защитников народа.

Всякая служба архидиакона Розова потрясала прихожан, но теперь, охваченный священным пламенем, он был устами великой России. Символ веры, сказанный им Богу, пронзал сердца не звуком, но сутью слова. Всякий в храме понимал: это Россия клянется Троице и матери-Церкви быть по правую сторону.

– Сия вера апостольская, сия вера отеческая, сия вера православная, сия вера Вселенную утверди, – пел Розов древним, очень простым и воистину величавым распевом.

И даже старым, усталым от жизни людям открывалось: их собственная вера есть твердь Вселенной, их душа, проведшая век в тесноте обыденности, на самом-то деле – необъятная душа мира сего… От такого пения не сразу очнешься, но Розов уже провозглашал анафему. И опять это был не голос человека, служителя храма, – само Небо низвергалось на землю, сокрушая нечисть.

Отцы пресвитеры вторили архидиакону, и чудилось – гулы жутких подземелий согласно отвечают Небесам.

Все ждали самого страшного: проклятия новой власти. И вот – а-а-на-а-фе-е-ма! В сердцах – побеги надежды на спасение. Как само спасение – ликующие многолетия патриарху Московскому и всея России, единственному русскому столпу, противостоящему безумству всемирной революции.

Власти и на этот раз смолчали. Более того, на Соборе появился епископ Нестор Камчатский, отпущенный большевиками из Таганской тюрьмы.

Владивосток занял японский адмирал Като. Французы и англичане высадили десант в Мурмане, в Архангельске. Комиссаром по военным и морским делам стал Троцкий, палочка-выручалочка большевиков.