Пасынок судьбы. Искатели - стр. 2
Он действительно мало изменился – после душа, побритый и причесанный, Николенька выглядел лет на восемнадцать-двадцать, этаким нескладным подростком, действительно – гусенок гусенком! От Николинькиной водки с утра пораньше я отказался – сработал внутренний контроль, если шампанское по утрам пьют аристократы или дегенераты, то водку – только дегенераты… Зато две банки курганской тушенки, тут же разогретые на сковородке и залитые тремя яйцами, пришлись весьма кстати – кроме этих даров «синей птицы удачи» – курицы, съестное в моем обшарпанном жилище отсутствовало, как понятие.
Во время завтрака Николенька с нескрываемой иронией разглядывал мое однокомнатное малогабаритное обиталище, после развода и дележа имущества больше всего походившее на келью отшельника, склонного к выпиванию алкоголесодержащих напитков. У меня не было даже телевизора! Катерина вывезла все, вплоть до вилок-ложек, а по поводу квартиру сказал: «Эту халупу в виде гуманитарной помощи дарю! А то пойдешь в вокзальные бомжи, с тебя станется, неудачник!».
О том, что квартира в конце восмидесятых благодаря материальной помощи моих родственников была куплена мною же по кооперативной цене и являлась на сегодняшний день единственной более-менее дорогостоящей собственностью, принадлежащей мне, моя элитная супружница благополучно «забыла».
Сосед по площадке, Витька, который делил всех женщин на две категории – «бабы», и «бабы-дуры», относил Катерину ко второй, и я где-то был с ним согласен…
Тушенка с яичницей кончилась подозрительно быстро. Я думаю, мой ранний гость последний раз ел неделю назад. Насытившееся лицо Николеньки залоснилось, глазки стали масляными, и вся его внутрисодержащаяся ирония вылилась наружу в виде ехидных вопросиков, на которые он был мастер, и которыми, помниться, доводил учителей до нервных припадков.
– А что, с-с-тарик… – ласково вопрошал сытый Николенька, развалясь в единственном в квартире кресле: – …Т-ты записался в кришнаиты? Т-твоя роскошная фатера п-похожа на убежище их в-великого г-г-гуру!
– А ты что, там бывал? – лениво поинтересовался я, разливая чай.
– Я, с-старик, м-много где б-бывал! П-потом расскажу…
Правду сказать, легкая болтовня Николеньки радовала меня, как младенца погремушка – последний месяц, разведясь с Катериной и боросив бесцельно ходить на работу, где все равно уже год как ничего не платили, я совсем скис, два раза срывался в запойный штопор, обрюзг, плюнул на чистоту в жилище и начал поглядывать вниз с балкона с интересом человека, вдруг узнавшего, что у него Спид.