Пасынки Гильдии - стр. 54
Шенги повернулся к люку, который вздрагивал в такт ударам, и возвысил голос:
– Эй, «крысоловы»! Я хочу говорить с… – Охотник не сразу припомнил имя своего вчерашнего неприятеля. – С десятником Мрабишем. Я…
Что – «я», Шенги не успел объяснить, ибо краем глаза увидел, как тень, комочком сжавшаяся на темной крыше, вдруг распрямилась, приняла очертания человеческой фигуры, резко взмахнула рукой…
Забыв о переговорах, Шенги упал набок, перекатился, уходя от узкого и длинного ножа, снизу вверх ударил ногами, угодил каблуком в пах «приплюснутому». Тот взвизгнул, согнулся пополам, хватая ртом воздух. Нож куда-то улетел. Удар по ногам – грабитель растянулся ничком и замер, почувствовав у горла когти.
Шенги склонился над человеком, который только что пытался его убить.
– Это что за пляски на лужайке? Ты чего железом размахался?
– Ярвитуш… – вытолкнул грабитель из перехваченной ужасом глотки.
– Что – Ярвитуш?
– Десять золотых… за тебя…
Шенги присвистнул. Все стало ясно.
Старый знакомый, проспавшись после зелья, развязывающего язык, пришел в ужас: он же выдал секреты «ночного хозяина»! Наверняка неприятна ему была и мысль о том, что Охотник знает о тайнике в планке дверного косяка.
Десять золотых, да? Очень, очень хорошие деньги. Странно, что за Охотником не таскается по городским улицам армия бродяг, желающих заработать.
Под пальцами Шенги застыло горло врага. Парализованное страхом горло, забывшее, как дышать…
И что с ним дальше делать, с пленником-то?
Будь на месте Шенги, скажем, наемник, – добил бы грабителя, глазом не моргнув. И по-своему был бы прав.
Но Шенги не был наемником. Он был Подгорным Охотником, знатоком прозрачных складок с их причудливыми, изменчивыми законами. Когда-то Лауруш учил его драться и владеть мечом… но ведь – для защиты! Приходилось, правда, и убивать порой… так ведь приходится убивать, когда в твоих потрохах собираются порыться отточенным железом! Или, что еще хуже, с тем же самым железом суются к ученикам!
Но чтоб так… безоружного, беспомощного, в полуобмороке застывшего под когтями…
Шенги забыл о люке, на котором от ударов содрогались ящики с землей. Не слышал проклятий и угроз, которые неслись сквозь щели крышки.
Когти нетерпеливо шевельнулись. Чужая злая воля, все еще скрытно живущая в лапе, хотела крови. Это помогло Шенги решиться. Кто тут главный, в конце-то концов? Он или эта чешуйчатая коряга?!
А тут еще пленник обрел голос и просипел:
– Праздник же…
Шенги расхохотался и убрал лапу.
– Очень, очень смешно! Когда на грабеж шли – святой праздник не вспоминали… – Тут Шенги посуровел. – Не ты ли, крыса помоечная, служанку убил?