Пасынки чудес - стр. 4
– Ой насмешил, мальчик. С Семнадцатью всё не так. Они устроили свару и принялись с упоением резать друг друга, вспоминая обиды тысячелетней давности.
– Боги? Резать?!
– А чем они хуже нас с тобой? Гонору и сил до небес, а ума верблюд наплакал. Это людям кажется, что Семнадцать столпы мироздания, а на деле такие же прыщи на пятке вселенной.
– И что теперь?
– Не знаю. На моей памяти войны богов не случалось. Семнадцать… Впрочем, их уже лучше называть Десять, будут выяснять отношения. А нам остаётся смотреть, стараясь не попасть под удар.
Хан-го беззвучно пожевал губами. Допил чай и поднялся.
– Спасибо, учитель.
– Не за что, ты бы и сам догадался.
У самой двери Хан-го догнал голос Балха.
– Мой дом всегда открыт для тебя, Хан. Приходи не как бывший ученик, а как друг. Я буду рад тебя видеть.
Шуофкан обернулся, секунду помедлил, и низко поклонился. А затем стремительно удалился: война богов требовала срочно заняться делами.
Глава 2 – Жрец мертвой богини
Под утро Фатху приснилась богиня. Огль, Восьмая из Семнадцати. Белое покрывало Дарующей было перепачкано синим серебром – божественной кровью. Своей? Чужой? Не разобрать. Она протягивала к нему руки, сложенные в жесте подачи милости. Фатх, исполняя ритуал, подставил морщинистые ладони. Но вместо воды, обещанной по завету, пальцы обожгло пламя. Багровые угли посыпались из дланей Огль, Восьмой из Семнадцати. Жрец закричал и проснулся.
Видение оказалось вещим: ладони были перепачканы чёрной золой и пеплом. Фатх встал с постели и тщательно отмыл руки, размышляя над сном. Что означает такой сон? За долгую службу богини пророчества являлись ему регулярно. Иногда он разгадывал их сразу, но чаще так и не мог выловить из ярких цветных картинок никакого смысла.
Выйдя из домика, жрец присел на скамейку рядом с высоким платаном. Ещё было слишком рано: солнце только выглянуло из-за далёкой горной гряды. Фатх вздохнул и потёр глаза. И зачем он вскочил до рассвета? До завтрака, который принесёт младший служка, ещё далеко. Чем заниматься старику, уже негодному для танцев в храме?
Земля под ногами чуть вздрогнула. Фатх не успел испугаться – старый платан заскрипел, кора пошла трещинами, превращаясь в грозное лицо. Серый провал рта расколол древесину.
– Что ты здесь делаешь, Фатх, служитель Огль, Восьмой из Семнадцати? – голос духа дерева был сух и грозен.
У Фатх засосало под ложечкой, как и всякий раз при явлении божественного. Пальцы старика впились в колени, а по спине бежал холод.
– Сижу.
– Огль, Восьмая из Семнадцати, зовёт тебя, Фатх. Почему ты ещё сидишь?