Размер шрифта

Пастушья сумка (сборник) - стр. 1

Луч дороги

(1965–1979)

Чудесное со мной

Чудесное со мной не происходит.

Как будто зареклось происходить.

Как будто крест поставило на мне

Чудесное. И вот что я придумал.

Надел резиновые сапоги,

В карман плаща два яблока засунул,

Купил журнал «Умелый пчеловод»

И в поезд сел до станции Голутвин.

И через полчаса произошло

Со мной чудесное. Ко мне подсела

Блондинка девушка в плаще с болонкой

И съела оба яблока моих.

Потом она на время попросила

Журнал «Умелый пчеловод», чтоб дома

Его прочесть спокойно под торшером,

Поскольку увлекалася сама

Парашютизмом. Телефон дала мне,

Чтоб я звонил ей, как найдет охота.

Потом вошли Четыре Контролера

И попросили показать билет.

Я показать билет им отказался

Категорически. За что меня

Они по всем вагонам провели

И девушкой-блондинкой попрекали.

Вот почему с тех пор я знаю точно:

Чудесное со мной не происходит.

А если происходит иногда,

Кончается необычайно глупо.

Большой разлив у Серпухова

Казалось, что трубу прорвало в бане!

Автобус по дороге насыпной

Скользил канатоходцем над водой,

Внизу, меж телеграфными столбами,

Как невода, плескались провода.

Не снова ли, как в давние года,

Потоп всемирный? Дело было темным.

И старожилы говорили: «М-да,

Такого половодья не упомним».

А Серпухов гудел как балаган,

Играли лужи в море-океан,

Бабули в них искали ходу-броду…

А тракторист орлом врезался в воду! –

Летели брызги что лебяжий пух,

Шел пар от стен, и теплый банный дух

Мешался с острым запахом апреля.

Загадывал хотение Емеля

И зажмурял глаза – считал до двух.

Но щекоталось! Право, невдомек –

Что там такое? Думать было впору,

Что по щеке нахальный паучок

Прогуливался, как по косогору,

И золотую пряжу из брюшка

Вытягивал, как фокус из мешка,

Ошеломляя блеском, – и в зените

Соединясь, пульсировали нити,

От век прозрачных лишь на полвершка!

Нашатыря чудовищные дозы

Шибали в нос, но не могли уже

Волшебной отвратить метаморфозы:

Окно в полуподвальном этаже

Открылось (словно высохшие слезы –

Потеки и разводы на стекле),

И старикашка Ной, педант сердитый,

Наружу глянул, бледный и небритый,

И вглубь отпрянул, и исчез во мгле.

Все по веленью щучьему сбывалось,

Мелькало и смеялось, и свивалось

В орнаменте облезлом и цветном,

Грязно-зеленом, розовом и пегом;

И голуби кружили над ковчегом,

Над юным, самодельным кораблем –

И не прельщались бездной, над которой

Плескалось солнце рыбой красноперой

В аквариуме светло-голубом.

Цыганка

С теплом не успели проститься,

И вот уже лету – каюк.

Студент потянулся в столицу,

Цыгане подались на юг.

Идет электричка до Тулы,

Холодный туман за окном.

Ну ладно, доедем дотуда.

А может, и дальше махнем?

Цыганка, смоленые очи,

Свободы упрямая дочь!

Другим ворожи, коли хочешь,

Но мне головы не морочь…

С годами твой взгляд все недужней,

Рассказ еще больше нелеп,

Невнятней еще и натужней

Идет предсказанье судеб.

Печальней еще и ненужней

Звучит обновленный прогноз:

Сулишь повышенье по службе…

Но это же все не всерьез!

Идет электричка до Тулы.

Контроль пошумел – без вреда.

Ну ладно, доедем дотуда:

А там, а оттуда – куда?

Беспомощен путь твой, сивилла,

Убога дорожная снедь.

Цыганка, скажи, ты любила?

Наверно ж любила – ответь.

Кого? Офицера иль вора?

…Не слушает, не говорит.

И черный рассеянный ворон

Над рощей осенней парит.

Парит неподвижно, похожий

На масти трефовой туза…

Ты что же, сестрица, ты что же

Отводишь и прячешь глаза?

Ах, бросить, уйти, в самом деле,

Сиротством тоску утоля!

Мне тоже – вот так! – надоели

Дождливые эти поля.

Уедем, уедем, уедем,

К днестровским уйдем берегам –

Ходить по базарам с медведем,

Курей воровать по дворам.

И снова – верста за верстою –

Такое поищем житье,

Где солнце затмит пестротою

Цыганское платье твое.

Ах, дальше от осени хилой,

От края простуд и могил,

Где ты никогда не любила,

Где я никогда не любил.

Кенгуру

Когда первые европейцы ступили на австралийский берег, они увидели там странное животное и спросили у местных: «Как называется это странное животное?» На что местные, естественно, ответили: «Кенгуру», т. е. по-австралийски: «Не понимаем вас».

Страница 1

На следующую страницу